Постановление Совета Народных Комиссаров о Красном терроре, 5 сентября 1918 г.

Введение

Введение Красного террора означало окончательный разрыв большевиков с традициями социал-демократии, выступавшей против смертной казни. Даже Октябрьская революция проходила под лозунгом отмены смертной казни. Постановление II Cъезда Cоветов гласило: "Восстановленная Керенским смертная казнь на фронте отменяется". Смертная казнь на остальной территории России была упразднена еще Временным правительством.

Несмотря на формальное отсутствие смертной казни, убийства заключенных совершались ВЧК во время "очистки" городов от уголовников.

Более широкое применение смертных казней и тем более проведение их по политическим делам было невозможно ввиду господствующих демократических настроений в обществе, а также из-за представительства левых эсеров в правительстве – последние были принципиальными противниками смертной казни. Нарком юстиции, член партии левых эсеров И. Штернберг, препятствовал не только казням, но даже арестам по политическим мотивам. Поскольку левые эсеры активно работали в ВЧК, развернуть правительственный террор было трудно. Однако работа в карательных органах сказалась на психологии эсеров-чекистов, которые становились все более терпимыми по отношению к репрессиям.

Ситуация стала меняться после ухода из правительства левых эсеров и особенно – после начала широкомасштабной Гражданской войны в мае-июне 1918 г. Ленин сумел убедить своих соратников в том, что в условиях Гражданской войны отказ от смертной казни немыслим. По его мнению, сторонники противоборствующих сторон не боятся тюремного заключения на любой срок, т.к. уверены в победе своего движения и собственном освобождении из тюрем.

Первой публичной жертвой смертной казни по политическим мотивам стал А.М. Щастный. В начале 1918 г. он командовал Балтийским флотом и в сложной ледовой обстановке вывел его из Гельсингфорса (Хельсинки) в Кронштадт. Тем самым он спас флот от захвата немцами, что было расценено немецкой стороной как саботаж условий Брестского мира. Популярность Щастного выросла, и нарком по военным деламТроцкий опасался, что командующий флотом может выступить против Советской власти. Щастный был арестован и после процесса в Верховном революционном трибунале расстрелян 21 июня 1918 г.

Вскоре террор стал применяться в прифронтовой зоне. "В Нижнем явно готовится белогвардейское восстание. Надо напрячь все силы, составить тройку диктаторов, навести тотчас массовый террор, расстрелять и вывезти сотни проституток, спаивающих солдат, бывших офицеров и т.п." – телеграфировал Ленин 9 августа 1918 г. В тот же день он отправил телеграмму в Пензу: "Провести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев; сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города". 22 августа председатель Совета Народных Комиссаров (СНК) приказал "расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты".

В обострившейся обстановке июня-августа 1918 г. противники большевиков также стали прибегать к террористическим методам борьбы. 20 июня 1918 г. неизвестным был убит нарком по делам печати, пропаганды и агитацииВ. Володарский. Убийцу найти не смогли. Уже тогда Ленин выступил за развязывание массового террора: "Тов. Зиновьев! Только сегодня мы узнали в ЦК, что в Питере рабочие хотят ответить на убийство Володарского массовым террором, и что вы их удержали. Протестую решительно!... Надо поощрять энергию и массовидность террора". 30 августа 1918 г. юный сторонник эсеровЛ. Каннегисер убил руководителя Петроградской ЧК М. Урицкого. В тот же день на митинге был ранен Ленин. Виновной в покушении была объявлена сторонница эсеров Ф. Каплан. Впрочем, конкретные виновники в тот момент были не так важны – за трех большевиков должны были ответить целые классы.

В ответ на эти покушения ВЦИК советов принял резолюцию, в которой говорилось: "ВЦИК дает торжественное предостережение всем холопам российской и союзнической буржуазии, предупреждая их, что за каждое покушение на деятелей Советской власти и носителей идей социалистической революции будут отвечать все контрреволюционеры. […] На белый террор врагов рабоче-крестьянской власти рабочие и крестьяне ответят массовым красным террором против буржуазии и ее агентов". Это означало введение заложничества, когда за действия одних людей должны отвечать совершенно другие. Резолюция ВЦИК открывала путь к принятию постановления ВЦИК о Красном терроре 5 сентября 1918 г.

Постановление заложило основы репрессивной политики коммунистического режима, т.е. для создания концлагерей, для изолирования "классовых врагов", для уничтожения всех оппозиционеров, "причастных к заговорам и мятежам". ЧК наделялась внесудебными полномочиями брать заложников, выносить приговоры и приводить их в исполнение.

Уже в день принятия постановления было объявлено о расстреле 29 "контрреволюционеров", которые были заведомо непричастны к покушениям на Ленина и Урицкого, в том числе бывшего министра внутренних дел Российской империи А. Хвостова, бывшего министра юстиции И. Щегловитова и др. В первый же месяц террора были казнены тысячи людей, большинство из которых было виновато лишь в принадлежности к "контрреволюционным" классам и общественным течениям – предприниматели, помещики, священники, офицеры, члены партии кадетов. Философию Красного террора выразил один из руководителей ЧК М. Лацис: "Не ищите в деле обвинительных улик; восстал ли он [обвиняемый] против совета с оружием или на словах. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова его профессия. Вот эти вопросы и должны решить судьбу обвиняемого". Даже Ленин пожурил Лациса за такие слова, что, конечно, не остановило вакханалию убийств.

Террор сопровождался пытками и злоупотреблениями служебным положением. Масштабы террора сейчас установить трудно. Речь идет о сотнях тысяч людей. ЧК арестовывала, она же вела следствие, она же судила, и казнила она же. Произвол был абсолютный – важно было не столько поймать виновных, сколько запугать оппозицию. Красный террор в действительности не был классовым. Удары наносились по недовольным рабочим, крестьянам, интеллигенции.

Любое сопротивление центральной власти подавлялось, остатки демократии были ликвидированы. Даже "Правда" вынуждена была заметить, что лозунг "Вся власть Советам!" сменяется лозунгом "Вся власть чрезвычайкам!". Редактор "Известий"Ю. Стеклов признавал своим людям: "Никогда, даже в злейшие времена царского режима, не было такого бесправия на Руси, которое господствует в коммунистической Советской России, такого забитого положения масс не было. Основное зло заключается в том, что никто из нас не знает, чего можно и чего нельзя. Сплошь и рядом совершающие беззакония затем заявляют, что они думали, что это можно. Террор господствует, мы держимся только террором". В этом не было ничего удивительного – в стране царила диктатура, а диктатура была, согласно Ленину, властью, опирающейся не на закон, а на насилие. Комментируя социальную модель большевизма, лидер эсеров В. Чернов писал: "Это колоссальная машина, в которую история подает наличных людей, с их слабостями, навыками, страстями, мнениями, как человеческое "сырье", подлежащее беспощадной переработке. Из нее они выйдут, удостоверенные "личной годностью", каждый на свою особую жизненную полочку, штампованные, с явным клеймом фабричного производства. Они частью попадают в отдел по утилизации отбросов; остаток подлежит беспощадному уничтожению".

После начала Красного террора наиболее типичным приговором стала смертная казнь.

Занимая города, белые начинали методичный подсчет жертв Красного террора и тщательно описывали наиболее яркие примеры: "в Харькове специализировались на скальпировании и "снимании перчаток"", – повествовал А. Деникин о зверствах ЧК. Но когда белые отступали, красным было чем ответить. Вот только одно свидетельство: "Настроение населения Украины в большинстве на стороне Советской власти. Возмутительные действия деникинцев […] изменили население в сторону Советской власти лучше всякой агитации."

Зверства творили солдаты всех сил гражданской войны. Совокупное количество жертв и красного, белого, и повстанческого террора приближается к 1 000 000 человек.

В 1922 г., после окончания Гражданской войны, имела место последняя вспышка Красного террора, направленная против служителей религиозных культов. Затем репрессивная политика была введена в рамки "социалистической законности", предполагавшей более выборочное применение смертной казни. ВЧК была преобразована в Главное политическое управление (ГПУ), которое было лишено права расстрелов без суда и следствия. Однако в 1930-е гг. террор был возобновлен в масштабах, превосходящих масштабы Красного террора времен Гражданской войны.

Александр Шубин