Staatskomitee für den Ausnahmezustand in der UdSSR - „Appell an das sowjetische Volk“
Am frühen Morgen des 19. August 1991 erfuhr die sowjetische Bevölkerung aus allen offiziellen Medien, dass Michail Gorbačev aufgrund seines Gesundheitszustandes nicht mehr in der Lage sei, seine Pflichten als Präsident der UdSSR wahrzunehmen. Die politische Führung des Landes sei an ein Staatskomitee für den Ausnahmezustand in der UdSSR (GKČP) unter der Leitung des Vizepräsidenten Gennadij Janaev übergegangen. Ein Staatsstreich hatte begonnen, der als „Augustputsch von 1991“ in die Geschichte einging. Der „Appell an das sowjetische Volk“ war das wichtigste programmatische Dokument des GKČP. Als Synthese aus sowjetisch-kommunistischen, großmachtpolitisch-patriotischen und gemäßigt-liberalen Parolen zielte der „Appell“ auf die Mobilisierung der Bevölkerung für eine konservative Wende in der Politik. Aufgrund des widersprüchlichen Charakters des „Appells“, des Misstrauens der Bevölkerung gegenüber seinen Parolen, der unentschlossenen Haltung des GKČP und der Tatsache, dass die Demokraten Tausende von Menschen zum Widerstand gegen den Putschversuch mobilisieren konnten, gelang es dem GKČP nicht, die Unterstützung der Massen zu gewinnen. Das Scheitern des GKČP ebnete den Weg für die Machtverschiebung von der Unionszentrale in Moskau zu den Führern der Unionsrepubliken und schließlich zum Zerfall der UdSSR. Im Zuge der Radikalisierung der liberalen Reformen, der sozialen Differenzierung und des Zerfalls der UdSSR fanden die großmachtpatriotischen und kommunistischen Prinzipien des „Appells“ Eingang in den Ideenfundus konservativer Parteien und Gruppierungen.
Утром 19 августа 1991 г., из сообщений всех официальных СМИ стало известно, что Михаил Горбачев по состоянию здоровья не может выполнять обязанности Президента СССР. Поэтому политическое руководство страной переходит к Государственному комитету по чрезвычайному положению в СССР (ГКЧП) под председательством вице-президента Геннадия Янаева. Так начался государственный переворот, который войдет в историю как августовский путч 1991 г. «Обращение к советскому народу» является главным программным документом ГКЧП. Будучи синтезом коммунистических, великодержавных и умеренно-либеральных лозунгов, «Обращение» имело своей целью мобилизовать население на поддержку консервативного поворота политического курса. Из-за противоречивого характера «Обращения», недоверия населения к его лозунгам, нерешительности в поведении ГКЧП и способности демократов мобилизовать тысячи людей на сопротивление попытке переворота ГКЧП не мог заручиться существенной общественной поддержкой. Неудачное выступление ГКЧП открыло путь к переходу власти от союзного центра в Москве к лидерам союзных республик, и наконец, к распаду СССР. В процессе радикализации либеральных реформ, углубления социального расслоения и распада СССР идеологические пассажи «Обращения», выдержанные в духе великодержавного патриотизма и коммунизма, вошли в арсенал консервативных партий и группировок.
Kaum war der Putsch vom August 1991 niedergeschlagen, setzte eine Welle von Veröffentlichungen ein, darunter die Memoiren der meisten seiner aktiven Teilnehmer, die Dutzende von Versionen und Bewertungen dieses Ereignisses enthielten. In der Vielfalt der Stellungnahmen lassen sich drei Grundhaltungen ausmachen. So stellen die dem demokratischen Lager nahestehenden Autoren (einer von ihnen ist R. Pichoja) das Staatskomitee für den Ausnahmezustand in der UdSSR (GKČP) als reaktionären Umsturzversuch, als „Putsch“ dar. Als eine der Hauptursachen der „Verschwörung“ nannten sie die Furcht einer Reihe von Staatsmännern vor dem Verlust ihrer Ämter, der nach der Unterzeichnung des Unionsvertrages eintreten könnte. Die Mitglieder des GKČP und die sie unterstützenden Publizisten (z.B. S. Kurginjan) betrachteten ihr Auftreten im August 1991 dagegen als schlecht vorbereiteten, fast spontanen Versuch, den Zerfall der Sowjetunion aufzuhalten. Daneben gibt es ein breites Spektrum politisch neutraler Interpretationen des Putsches, die versuchen, die „Schattenseiten der Ereignisse“, die Ursachen für das widersprüchliche Handeln des GKČP und umgekehrt die Entschlossenheit der Demokraten zu rekonstruieren. Umstritten bleibt die Rolle des sowjetischen Präsidenten Michail Gorbačev in den Ereignissen, dem unter anderem vorgeworfen wird, in die Pläne des GKČP eingeweiht gewesen zu sein und keinen Widerstand geleistet zu haben.
Für welche Interpretation man sich auch entscheidet: Die tiefe Krise der Reformpolitik Gorbačevs, die eskalierende wirtschaftliche und soziale Krise und die zentrifugalen Tendenzen in der UdSSR waren die eigentlichen Ursachen des Putsches. Angesichts der Perspektive eines Zerfalls der UdSSR bzw. ihrer Umwandlung in eine Konföderation hätten die obersten Führer der Union weniger aus Eigeninteresse (sie hätten alle unter neuen Bedingungen ihren Platz finden können) als vielmehr aus ideellen Motiven handeln und die Interessen der Gegner des Zerfalls verteidigen müssen. Zu diesem Zeitpunkt befanden sich jedoch nicht mehr die fähigsten Politiker auf dem „Unionsolymp“, da die flexibelsten Führer der KPSS bereits auf die Seite des „demokratischen Lagers“ gewechselt waren.
Am 17. August 1991 traf sich eine Gruppe der späteren GKČP-Mitglieder und beschloss, Gorbačev zu einem autoritären Kurswechsel zu bewegen, um die UdSSR zu erhalten. Dabei maßen sie dem Umstand Bedeutung bei, dass auch Gorbačev mit der in letzter Zeit zu beobachtenden Schwächung seiner Macht unzufrieden war und nichts dagegen hatte, wenn der Druck der regionalen Eliten auf das Moskauer Zentrum gemildert würde.
Am 18. August trafen bei Gorbačev, der in Foros auf der Krim Urlaub machte, der Sekretär des CK der KPSS O. Šenin, der stellvertretende Vorsitzende des Verteidigungssowjets der UdSSR O. Baklanov, der ehemalige Leiter des Präsidentenapparates V. Boldin, der Leiter des Bewachungsdienstes des KGB der UdSSR Ju. Plechanov, der stellvertretende Verteidigungsminister der UdSSR V. Varennikov und andere ein. Sie forderten den Präsidenten auf, den Ausnahmezustand über das Land zu verhängen. Wie die Gesprächsteilnehmer später berichteten, antwortete Gorbačev vage, riet zum Handeln, unterzeichnete aber die ihm vorgelegten Dokumente über die Verhängung des Ausnahmezustandes nicht. Daraufhin wurden in Gorbačevs Ferienresidenz alle Leitungen gekappt. Gorbačevs Wachmannschaft blieb dem Präsidenten jedoch treu, so dass seine „Isolation“ in Foros rein nominell blieb. Man glaubte, die Nichteinmischung in die Aktivitäten des GKČP würde Gorbačev freie Hand lassen. Nach dem entschlossenen Angriff des GKČP auf Demokraten und Separatisten hätte die Unionsführung ohnehin mit den westlichen Staaten und den sowjetischen Eliten verhandeln müssen, was Gorbačev die Möglichkeit einer „Rückkehr nach der Krankheit“ gegeben hätte.
Am frühen Morgen des 19. August 1991 erfuhr das Land aus den Meldungen aller offiziellen Medien, dass Michail Gorbačev aufgrund seines Gesundheitszustandes nicht in der Lage sei, die Pflichten des Präsidenten der UdSSR wahrzunehmen, weshalb seine Befugnisse auf den Vizepräsidenten Gennadij Janaev übergegangen seien. Außerdem – so hieß es weiter – sei beschlossen worden, ab dem 19. August, 4 Uhr Moskauer Zeit, in den einzelnen Regionen des Landes für die Dauer von sechs Monaten den Ausnahmezustand zu verhängen. Die politische Führung des Landes habe ein Staatskomitee für den Ausnahmezustand in der UdSSR (GKČP der UdSSR) übernommen, dem folgende Personen angehörten: Baklanov, O.D. – Stellvertretender Vorsitzender des Verteidigungssowjets der UdSSR, Krjučkov, V.A. – Vorsitzender des KGB der UdSSR, Pavlov, V.S. – Premierminister der UdSSR, Pugo, B.K. – Innenminister der UdSSR, Starodubcev, V.A. – Vorsitzender der Bauernunion der UdSSR, Tizjakov, A.I. – Präsident der Assoziation der Staatsbetriebe und der Objekte der Industrie, des Bauwesens, des Transports und der Kommunikation der UdSSR, Jazov, D.T. – Verteidigungsminister der UdSSR, Janaev G.I. – Interimspräsident der UdSSR. Die wichtigsten Dokumente des GKČP waren von Beratern und Mitarbeitern der Initiatoren des Umsturzes vorbereitet und in der (bereits erwähnten) Sitzung vom 17. August 1991 diskutiert worden.
Am 19. August 1991 rückten Panzer und Truppen in Moskau ein und übernahmen die Kontrolle über die wichtigsten Staatsorgane. Keiner der führenden Demokraten wurde verhaftet. Das GKČP versuchte, sie unter Druck zu setzen, hielt sich aber mit direkten Repressionen zurück. Nach einer anderen Version der Ereignisse weigerte sich die KGB-Einsatzgruppe Alfa, den Befehl zur Verhaftung von Boris El'cin auszuführen. Das KGB hatte jedoch auch andere Gruppen unter seinem Kommando. Es wird behauptet, El'cin und seine Umgebung seien von ihren Anhängern in der Unionsführung im Voraus darüber informiert worden, dass keine Repressionen gegen Demokraten geplant seien und das GKČP nur der „Abschreckung“ diene.
Das GKČP beschloss, einige Zeitungen und Zeitschriften vorübergehend zu schließen und nur folgende erscheinen zu lassen: Trud, Rabočaja tribuna, Izvestija, Pravda, Krasnaja zvezda, Sovetskaja Rossija, Moskovskaja pravda, Leninskoe znamja, Sel'skaja žizn‘.
Im Lande selbst wurde das Vorgehen des GKČP als Staatsstreich empfunden. Der Manege-Platz und der Platz vor dem Haupteingang zum Haus der Sowjets der RSFSR („Weißes Haus“) in Moskau füllten sich mit Menschen. Boris El'cin traf ein und verlas seine Rede „An die Bürger Russlands“, in der es hieß, dass Gewaltmethoden zur Lösung politischer Fragen inakzeptabel seien, dass alle Beschlüsse des GKČP für illegitim erklärt würden, dass die sofortige Einberufung des Volksdeputiertenkongresses der UdSSR notwendig sei. El'cin rief zu einem fristlosen Streik auf und forderte ein unabhängiges ärztliches Gutachten über Gorbačevs Gesundheitszustand, da die Legitimität des GKČP fast ausschließlich auf seiner Krankheit beruhte. Vor dem „Weißen Haus“ wurden Barrikaden errichtet. Die Zehntausende, die dort Wache hielten, waren bereit, das „Haus“ zu verteidigen.
Der „Appell an das sowjetische Volk“ des GKČP datiert vom 18. August 1991 und wurde am 20. August 1991 veröffentlicht. Über seine Grundprinzipien wurde auf der Sitzung des GKČP am 17. August 1991 abgestimmt, die endgültige Fassung wurde jedoch erst später ausgearbeitet.
Der Appell enthielt scharfe Kritik an den Ergebnissen der Gorbačev-Reformen, bediente sich aber auch des Vokabulars der Perestroika. Das GKČP versprach, „den Entwurf des neuen Unionsvertrages einer breiten Volksaussprache vorzulegen“; die sozialen Rechte der Werktätigen zu schützen und gleichzeitig die privaten Unternehmer zu unterstützen sowie weiterhin für die „Festigung und den Schutz der Rechte der Persönlichkeit“ zu sorgen. Alles in allem eine seltsame Symbiose aus demokratischen und paternalistischen Parolen.
Die Aufzählung der akuten Probleme der sowjetischen Bevölkerung war in vielerlei Hinsicht berechtigt, aber nicht originell. Fast alle politischen Bewegungen sprachen von den gleichen Problemen, wiesen aber auf andere negative Folgen des politischen Kurses Gorbačevs hin. Auch in der Gesellschaft gab es bereits viele Erklärungen für diese Missstände und noch mehr Ratschläge zur Behandlung der sozialen Krankheiten. Der Appell des GKČP unterschied sich von den politischen Programmen dieser Zeit durch eine größere Demagogie, da er keine konkreten Wege zur Umgestaltung aufzeigte, sondern nur Verbote aussprach, denen niemand ohne Widerstand folgen wollte.
Die programmatischen Grundsätze des GKČP waren zum Teil wenig überzeugend. Die Aufrufe zu „konkreten Taten“ klangen aus dem Munde höchster Funktionäre der Perestroika-Zeit wenig überzeugend. Der moralische Appell war angesichts der massiven Kritik an der politischen Praxis des Kommunismus zum Scheitern verurteilt. Der Versuch einer Synthese von sowjetisch-kommunistischen, großmachtpolitisch-patriotischen und gemäßigt-liberalen Stereotypen im Appell führte zu einer widersprüchlichen Konstruktion, die sich einerseits auf Mythen stützte, die im gesellschaftlichen Massenbewusstsein bereits diskreditiert waren, und andererseits auf konservative Stereotype, die erst nach der Machtübernahme der Liberalen den Massenprotest begründen sollten.
In dem Maße, wie sich die liberalen Reformen radikalisierten, die soziale Differenzierung zunahm und die UdSSR zerfiel, wurden die ideologisch aufgeladenen Passagen des Appells – allerdings ohne die anfänglichen rhetorischen Verbeugungen vor der „Bourgeoisie“ und der „Freiheit der Persönlichkeit“ – zum festen Ideenbestand der großmachtpolitisch-patriotischen und kommunistischen Bewegungen.
Der Appell spielte für die Haltung der politisch Aktiven gegenüber dem GKČP keine große Rolle. Er wurde zu einem Zeitpunkt veröffentlicht, als die Massen in Moskau bereits begonnen hatten, dem GKČP-Regime die Gefolgschaft zu verweigern. Der Appell sollte die Proteste schwächen und die Massen für den konservativen Kurs mobilisieren. Dieses Ziel wurde jedoch verfehlt. Sein widersprüchlicher Charakter und die Dominanz der Demokraten in der politischen Bewegung schlossen eine endgültige Unterstützung des GKČP aus. Für die demokratische Öffentlichkeit wurde der Appell zu einer schlechten Neuauflage der Ordnungsrufe, wie sie zuvor von der kommunistischen Führung ausgegangen waren. Den liberalen Zusicherungen des Textes wurde kein Vertrauen geschenkt, und die darin verkündeten konservativen Prinzipien wurden als weiterer Beweis für den reaktionären Charakter des Regimes gewertet. So goss der Appell nur Öl ins Feuer. Die wichtigste Rolle bei der Mobilisierung der Demokraten zum Widerstand spielten jedoch nicht Worte, sondern Taten und später die Untätigkeit des neuen Regimes.
Als die Mitglieder des GKČP auf entschiedenen Widerstand stießen, wussten sie nicht, was sie tun sollten. Janaevs Hände zitterten während seiner Pressekonferenz, was dem ganzen Land die psychologische Schwäche der Diktatur vor Augen führte.
In den Regionen Russlands und den Unionsrepubliken der UdSSR rief der Staatsstreich widersprüchliche Reaktionen hervor. Ein Teil ihrer Führer erkannte das GKČP an, ein anderer Teil nahm eine abwartende Haltung ein. Die meisten westlichen Staaten verurteilten das GKČP scharf. Das russische Parlament erklärte GKČP für illegal. Zu den Verteidigern des „Weißen Hauses“ gesellten sich einige Panzer (nach einer anderen Version wechselten sie nur die Position).
Angesichts der Blockade wagte die GKČP-Führung nicht, das „Weiße Haus“ zu stürmen. Bei der Durchfahrt von Schützenpanzern durch den Gartenring kam es in der Nacht zum 21. August zu Zusammenstößen zwischen Soldaten und Demonstranten, bei denen drei Demonstranten getötet wurden.
Am frühen Morgen des 21. August 1991 gab das GKČP den Rückzug der Truppen aus Moskau bekannt. Seine Führer begaben sich nach Foros, um eine Einigung mit Gorbačev zu erzielen. Daraufhin wurde eine bewaffnete Delegation der Anhänger El'cins mit Aleksandr Ruckoj an der Spitze entsandt. Sie verhafteten einige Führer des GKČP. Die übrigen wurden in Moskau festgenommen. Bei einem Verhaftungsversuch am 22. August 1991 erschoss sich der sowjetische Innenminister Pugo.
Die zentralen Straßen Moskaus waren überfüllt. Eine Menschenmenge stürzte das Denkmal des Gründers der sowjetischen Geheimpolizei Feliks Dzeržinskij auf dem Lubjanka-Platz. Am 22. August 1991 kehrte Gorbačev nach Moskau zurück. Er wusste noch nicht, dass er die reale Macht im Land verloren hatte. Sie ging auf die Führer der Unionsrepubliken über, allen voran Boris El'cin.
Text und Übersetzung: CC BY-SA 4.0
Августовский путч 1991 г. был едва подавлен, как хлынула волна публикаций, в том числе мемуаров большинства его непосредственных участников, в которых содержались десятки версий и оценок его событий. Среди всего многообразия позиций можно выделить три основные. Авторы, поддерживающие демократический лагерь (один из них – Р. Пихоя) оценивают образование ГКЧП как попытку реакционного переворота, как «путч». В качестве одной из основных причин «заговора» они называют личные – страх ряда государственных деятелей потерять свои посты после подписания Союзного договора. Сами члены ГКЧП и поддерживающие их публицисты (н-р, С. Кургинян), напротив, считают свое выступление в августе 1991 г. плохо подготовленной, почти спонтанной попыткой остановить распад СССР. Кроме того, был выдвинут широкий спектр политически нейтральных версий путча, авторы которых стремились реконструировать «теневую сторону событий», причины противоречивых действий ГКЧП и, напротив, решительности демократов. По-прежнему спорной остается роль, которую играл в ходе этих событий Президент СССР Михаил Горбачев; так н-р, он не в последнюю очередь обвинялся в том, что был якобы осведомлен о планах ГКЧП и не оказал им никакого противодействия.
Независимо от того, какой позиции отдается предпочтение, причиной путча считается глубокий кризис политики реформ Горбачева, рост социально-экономических проблем и очевидные центробежные тенденции в СССР. Столкнувшись с перспективой распада СССР или превращения его в конфедерацию, высшие руководители Советского Союза должны были действовать не столько по личным соображениям (все они могли бы найти себе место и в новых условиях), сколько по идейным соображениям, защищая интересы противников распада государства. Однако к этому времени на союзном «олимпе» пребывали не самые способные политики, т. к. наиболее динамичные лидеры КПСС уже перешли на сторону «демократического лагеря».
17 августа 1991 г. группа будущих членов ГКЧП собралась на заседание и приняла решение убедить Горбачева в необходимости перехода к авторитарному политическому курсу, чтобы сохранить СССР. При этом они исходили из того, что Горбачев не был доволен ослаблением своей власти в последнее время, и ничего не имел против того, чтобы ослабить давление на центр со стороны региональных элит.
18 августа к отдыхавшему в Форосе Горбачеву прибыли секретарь ЦК КПСС О. Шенин, первый заместитель председателя Совета Обороны СССР О. Бакланов, бывший руководитель аппарата Президента СССР В. Болдин, начальник управления охраны КГБ СССР Ю. Плеханов, заместитель министра обороны СССР В. Варенников и др. Они потребовали от президента ввести чрезвычайное положение в стране. Как свидетельствовали позже участники этой беседы, Горбачев ответил им неопределенно и рекомендовал действовать. Однако предложенные ему на подпись документы о введении чрезвычайного положения он не завизировал. После этого у Горбачева была отключена связь. Но охрана Президента СССР сохранила свою верность ему, и его «изоляция» в Форосе была чисто номинальной. Казалось, что невмешательство в действия ГКЧП обеспечивает Горбачеву свободу рук. После решительного натиска ГКЧП на демократов и сепаратистов союзному руководству все равно пришлось бы договариваться со странами Запада и представителями советской элиты, благодаря чему Горбачев получал возможность «возвращения после болезни».
Утром 19 августа 1991 г. из сообщений всех официальных СМИ страна узнала, что Михаил Горбачев по состоянию здоровья не может выполнять обязанности Президента СССР. Поэтому его полномочия переходят к вице-президенту Геннадию Янаеву. Кроме того, значилось далее, принято решение ввести чрезвычайное положение в отдельных местностях СССР на срок 6 месяцев с 4 часов по московскому времени 19 августа 1991 г. Наконец, в СМИ сообщалось, что для руководства страной создан Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР (ГКЧП СССР) в составе: Бакланов О.Д. - первый заместитель председателя Совета Обороны СССР, Крючков В.А. - председатель КГБ СССР, Павлов В.С. - премьер-министр СССР, Пуго Б.К. - министр внутренних дел СССР, Стародубцев В.А. - председатель Крестьянского союза СССР, Тизяков А.И. - президент Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи СССР, Язов Д.Т. - министр обороны СССР, Янаев Г.И. - исполняющий обязанности Президента СССР. Основные документы ГКЧП были подготовлены советниками и сотрудниками инициаторов переворота и затем обсуждены на (уже упоминавшемся) заседании 17 августа 1991 г.
19 августа 1991 г. в Москву были введены бронетехника и войска, которые взяли под охрану ключевые государственные учреждения. При этом ни один из видных руководителей демократов не был арестован. ГКЧП стремился оказать на них давление, но воздерживался от репрессий. По другой версии, оперативная группа КГБ «Альфа» отказалась выполнять приказ об аресте Ельцина. Но в распоряжении органов государственной безопасности были и другие группы. Высказывается мнение, что Ельцин и его окружение были заранее предупреждены своими сторонниками в союзном руководстве о том, что репрессии против демократов не планируются, и ГКЧП служил только для «устрашения».
ГКЧП постановил временно прекратить выпуск всех массовых печатных изданий, за исключением следующих: «Труд», «Рабочая трибуна», «Известия», «Правда», «Красная звезда», «Советская Россия», «Московская правда», «Ленинское знамя», «Сельская жизнь».
Действия ГКЧП были восприняты в стране как государственный переворот. Манежная площадь и площадь у центрального входа в Дом Советов РСФСР («Белый дом») в Москве постепенно заполнялись людьми. Прибыл Борис Ельцин и зачитал обращение «К гражданам России», в котором утверждалось, что силовые методы при решении политических проблем неприемлемы, что все решения ГКЧП объявляются незаконными, что необходим немедленный созыв чрезвычайного Съезда народных депутатов СССР. Ельцин призвал к всеобщей бессрочной забастовке и потребовал независимого медицинского освидетельствования Горбачева, так как вся легитимность ГКЧП основывалась исключительно на его болезни. Началось сооружение баррикад у здания Дома Советов России. Здесь дежурили десятки тысяч людей, готовых защищать «Белый дом».
«Обращение» ГКЧП было датировано 18 августа 1991 г. и опубликовано 20 августа 1991 г. Его основные положения были согласованы на заседании 17 августа 1991 г., но окончательный вариант, возможно, разработан позднее.
«Обращение» содержало острую критику итогов реформ Горбачева, но при этом использовало и перестроечную лексику. ГКЧП обещало «провести широкое всенародное обсуждение проекта нового Союзного договора», защитить социальные права трудящихся, и одновременно оказать поддержку частному предпринимательству, продолжить «заботу об укреплении и защите прав личности». В общем и целом, налицо было причудливое сочетание демократических и патерналистских лозунгов.
Перечисление в «Обращении» актуальных проблем, стоявших перед советским народом, было во многих отношениях справедливо, но не оригинально. Практически все заметные политические движения говорили о тех же проблемах, указывая лишь на разные негативные последствия горбачевского курса. В самом обществе тоже курсировало множество объяснений этих бед, и еще больше предложений по лечению социальных болезней. От политических программ того времени воззвание ГКЧП отличалось явной демагогичностью, т.к. она практически не предлагала конкретных путей преобразований, а ограничивалась запретительными мерами, которым никто не собирался подчиняться без борьбы.
Отдельные пункты программы ГКЧП были малоубедительны. Призывы заняться «конкретными делами», исходившие из уст высших чиновников перестроечного периода, едва внушали доверие. Апелляция к морали была обречена на неудачу в условиях массированной критики политической практики, произнесенной с моральных позиций. Предпринятая в «Обращении» попытка синтеза коммунистических, великодержавных и умеренно-либеральных лозунгов породила противоречивую конструкцию, которая, с одной стороны, опиралась на мифы, к тому времени уже дискредитированные в массовом общественном сознании, с другой – на стереотипы консервативного сознания, которые станут основой массового протеста лишь после перехода власти к либералам.
В процессе радикализации либеральных реформ, углубления социального расслоения и распада СССР идеологические пассажи «Обращения» вошли в арсенал консервативных партий и группировок, очистившись от реверансов в сторону «буржуазии» и «свободы личности».
«Обращение» не сыграло большой роли в определении позиций политически активных граждан в отношении ГКЧП. Оно увидело свет тогда, когда в Москве уже началась массовая кампания неповиновения режиму путчистов. «Обращение» имело своей целью ослабить протест и мобилизовать население в поддержку консервативного поворота политического курса. Однако своих целей оно не достигло. Из-за противоречивого характера «Обращения» и ведущей роли демократов в политическом движении последовательные выступления общества в поддержку ГКЧП отсутствовали. Для демократической общественности «Обращение» было худшим вариантом призывов к порядку, исходящих от коммунистического руководства. К либеральным элементам «Обращения» доверия не было, а его консервативные положения воспринимались как еще одно доказательство реакционности режима. Т. о. «Обращение» лишь подлило масла в огонь. Но главную роль в мобилизации демократов на сопротивление ГКЧП сыграли все же не слова, а действия, а затем бездействие нового режима.
Столкнувшись с решительным сопротивлением, члены ГКЧП не знали, что им делать. Во время их выступления на пресс-конференции у Янаева дрожали руки, что продемонстрировало всей стране психологическую слабость диктатуры.
Переворот вызвал противоречивую реакцию в регионах России и республиках СССР. Часть руководителей признала ГКЧП, а часть заняла выжидающую позицию. ГКЧП было решительно осуждено большинством стран Запада. Парламент России объявил ГКЧП вне закона. На сторону защитников «Белого дома» перешло несколько танков (по другой версии, они лишь изменили дислокацию).
Оказавшись в полной блокаде, лидеры ГКЧП не решились на штурм «Белого дома». Но во время патрулирования Садового кольца бронетранспортерами в ночь на 21 августа 1991 г. произошли столкновения между солдатами и демонстрантами, во время которых погибли три демонстранта.
Ранним утром 21 августа 1991 ГКЧП объявил о выводе войск. Его лидеры отправились в Форос, чтобы прийти к соглашению с Горбачевым. Вслед за ними была направлена вооруженная делегация сторонников Ельцина во главе с Александром Руцким. Они арестовали часть лидеров ГКЧП. Остальные были арестованы в Москве. При попытке ареста 22 августа 1991 г. застрелился министр внутренних дел СССР Пуго.
Центральные улицы Москвы были заполнены народом. Толпа снесла памятник основателю органов государственной безопасности, Феликсу Дзержинскому на Лубянской площади. 22 августа 1991 г Горбачев прилетел в Москву. Он еще не знал, что фактически потерял власть в стране. Она перешла к руководителям союзных республик и прежде всего к Борису Ельцину.
Текст: CC BY-SA 4.0
Appell an das sowjetische Volk[ ]
Landsleute, Bürger der Sowjetunion,
wir wenden uns an Sie in dieser für die Geschicke unseres Vaterlandes und unserer Völker schwierigen, kritischen Stunde! Über unserer großen Heimat schwebt eine tödliche Gefahr! Die von Michail Gorbačev eingeleitete Reformpolitik, die als Mittel zur Sicherung der dynamischen Entwicklung des Landes und der Demokratisierung des gesellschaftlichen Lebens konzipiert wurde, ist aus einer Reihe von Gründen in eine Sackgasse geraten. Anstelle des anfänglichen Enthusiasmus und der Hoffnungen traten Mißtrauen, Apathie und Verzweiflung. Die Machtorgane aller Ebenen haben das Vertrauen des Volkes eingebüßt. Politikastertum hat die Sorge um die Geschicke des Vaterlandes und der Staatsbürger aus dem gesellschaftlichen Leben verdrängt. Kultiviert wird eine böswillige Verhöhnung aller staatlichen Institutionen. Das Land ist im Grunde genommen unlenkbar geworden.
Die gewährten Freiheiten mißbrauchend und die aufkeimende Demokratie niedertretend, entstanden extremistische Kräfte, die den Kurs auf die Eliminierung der Sowjetunion, den Zerfall des Staates und die Machtergreifung um jeden Preis eingeschlagen haben. Mit Füßen getreten wurden die Ergebnisse des gesamtnationalen Referendums über die Einheit des Vaterlandes. Die zynische Spekulation mit nationalen Gefühlen dient lediglich als Deckmantel für ihre Ambitionen. Die politischen Abenteurer sorgen sich weder über den heutigen Mißstand noch über die Zukunft ihrer Völker. Sie beschwören eine Situation des moralisch-politischen Terrors herauf, versuchen, sich mit dem Vertrauen des Volkes wie mit einem Schild zu decken, und vergessen dabei, daß sich die Beziehungen, die sie verurteilen und abbrechen, auf der Grundlage einer weitgehend breiteren Unterstützung durch das Volk gestalteten, die zudem in der Geschichte eine jahrhundertelange Probe bestanden hat. Heute sollen jene, die praktisch auf den Sturz der verfassungsmäßigen Ordnung hinarbeiten, vor den Müttern und Vätern vieler Hunderter Opfer der zwischennationalen Konflikte Rede und Antwort stehen. Auf ihrem Gewissen lastet das schreckliche Schicksal von mehr als einer halben Million Flüchtlingen. Ihretwegen haben Dutzende Millionen Sowjetbürger ihre Ruhe und Lebensfreude eingebüßt, die noch gestern in einer einträchtigen Familie lebten und heute in ihrem eigenen Haus Vertriebene sind. Über die Gesellschaftsordnung soll das Volk entscheiden, dem dieses Recht heute entzogen wird.
Anstatt sich um die Sicherheit und den Wohlstand jedes Staatsbürgers und der gesamten Gesellschaft zu sorgen, nutzen Personen, die an die Macht gelangten, sie häufig als ein Mittel zur prinzipienlosen Selbstbestätigung. Wortschwalle, Berge von Erklärungen und Versprechungen unterstreichen lediglich die Dürftigkeit und die Armseligkeit ihrer praktischen Taten. Die Inflation der Macht, die schrecklicher als jede andere Inflation ist, zerstört unseren Staat und unsere Gesellschaft. Jeder Staatsbürger verspürt zunehmend die Ungewißheit des kommenden Tages und eine tiefe Sorge um die Zukunft unserer Kinder. Die Machtkrise hat sich katastrophal auf die Wirtschaft ausgewirkt. Das chaotische und spontane Abgleiten zum Markt hat explosionsartig einen regionalen, ressortmäßigen, persönlichen und Gruppenegoismus ausgelöst. Der Krieg der Gesetze und die Vorschubleistung für die zentrifugalen Trends führten zur Zerstörung des einheitlichen Volkswirtschaftsmechanismus, der sich im Laufe von Jahrzehnten herausgebildet hatte. Im Ergebnis hat sich der Lebensstandard der großen Mehrheit der Sowjetbürger drastisch verschlechtert, Schwarzhandel und Schattenwirtschaft wuchern. Man hätte den Menschen bereits längst die Wahrheit sagen müssen: Wenn nicht umgehend entschlossene Maßnahmen zur Stabilisierung der Wirtschaft getroffen werden, dann kommen in nächster Zukunft unvermeidlich eine Hungersnot und eine neue Runde der Verarmung, die mit massenhaften Erscheinungen spontaner Unzufriedenheit und deren zerstörenden Folgen direkt zusammenhängen. Nur verantwortungslose Menschen können auf Hilfe aus dem Ausland vertrauen. Keine Almosen werden unsere Probleme lösen, die Rettung liegt in unseren Händen. Es ist an der Zeit, das Ansehen jedes Menschen und jeder Organisation am realen Beitrag zur Wiederherstellung und Entwicklung der Volkswirtschaft zu messen.
Seit Jahren hören wir überall Beschwörungen zur Treue zu den Interessen der Persönlichkeit, zur Sorge um ihre Rechte und ihren sozialen Schutz. In Wirklichkeit wird der Mensch erniedrigt, in seinen realen Rechten und Möglichkeiten beeinträchtigt und bis zur Verzweiflung herabgewürdigt. Vor unseren Augen büßen alle demokratischen Institutionen ihre Bedeutung und Effizienz ein, die durch die Willensäußerung geschaffen worden sind. Das ist ein Ergebnis zielgerichteter Handlungen jener, die grob gegen das Grundgesetz der UdSSR verstoßen, praktisch einen verfassungswidrigen Umsturz vollziehen und eine ungezügelte persönliche Diktatur anstreben. Präfekturen, Bürgermeistereien und andere gesetzwidrige Strukturen lösen eigenmächtig zunehmend die dem Volk gewählten Sowjets ab. Geschmälert werden die Rechte der Werktätigen. Die Rechte auf Arbeit, Bildung, Gesundheitswesen, Wohnraum und Erholung sind in Frage gestellt.
Zunehmend bedroht wird auch die Grundlage der persönlichen Sicherheit der Menschen. Die Kriminalität wuchert, organisiert und politisiert sich. Das Land versinkt tief in Gewalt und Gesetzlosigkeit. Nie in der Geschichte des Landes erlangte die Propaganda von Sex und Gewalt eine solche Dimension, die die Gesundheit und das Leben künftiger Generationen bedrohen. Millionen Menschen fordern Maßnahmen gegen das Ungeheuer der Kriminalität und die zum Himmel schreiende Sittenlosigkeit.
Die sich vertiefende Destabilisierung der politischen und ökonomischen Lage in der Sowjetunion untergräbt unsere Position in der Welt. Mancherorts werden revanchistische Stimmen laut, gefordert wird eine Revision unserer Grenzen. Man hört sogar Forderungen, die Sowjetunion aufzugliedern und eventuell einzelne Objekte und Regionen des Landes unter internationale Vormundschaft zu stellen. So sehen die bitteren Realitäten aus. Gestern noch fühlte sich ein Sowjetbürger im Ausland als ein würdevoller Bürger eines einflußreichen und angesehenen Staates. Heute wird er häufig als ein zweitklassiger Ausländer betrachtet und verächtlich oder mitleidvoll behandelt. Stolz und Ehre des Sowjetbürgers sollen im vollen Umfang wiederhergestellt werden. Das Staatskomitee für den Ausnahmezustand in der UdSSR erkennt die tiefe Krise, die unser Land betroffen hat, übernimmt die Verantwortung für die Geschicke der Heimat und ist voll entschlossen, denkbar ernsthafte Maßnahmen zu einer schnellstmöglichen Überwindung der Krise im Staat und in der Gesellschaft zu treffen.
Wir versprechen, den Entwurf des neuen Unionsvertrages zu einer breiten Volksaussprache vorzulegen. Jeder wird das Recht und die Möglichkeit haben, diesen entscheidenden Akt in einer ruhigen Lage zu überdenken und sich festzulegen, denn von der künftigen Union wird auch das Schicksal zahlreicher Völker unserer großen Heimat abhängen.
Wir sind gewillt, die Gesetzlichkeit und Rechtsordnung umgehend wiederherzustellen, dem Blutvergießen ein Ende zu setzen, der kriminellen Welt einen schonungslosen Krieg anzusagen und schändliche Erscheinungen zu eliminieren, die unsere Gesellschaft diskreditieren und die Sowjetbürger erniedrigen. Wir werden die Straßen unserer Städte von kriminellen Elementen räumen und der Willkür der Diebe von volkseigenem Vermögen ein Ende setzen.
Wir treten für echt demokratische Prozesse, für eine konsequente Reformpolitik ein, die zur Erneuerung unserer Heimat und zu ihrer ökonomischen und sozialen Blüte führt, die ihr gestatten wird, einen würdigen Platz in der Weltgemeinschaft der Nationen einzunehmen. Die Entwicklung des Landes darf nicht auf einer Senkung des Lebensstandards der Bevölkerung basieren. In einer gesunden Gesellschaft wird die ständige Steigerung des Wohlstands aller Mitbürger zu einer Norm. Ohne die Sorge um die Festigung und den Schutz der Rechte der Persönlichkeit abzuschwächen, werden wir unsere Aufmerksamkeit auf den Schutz der Interessen der breitesten Bevölkerungsschichten und jener konzentrieren, die durch die Inflation, Desorganisation der Produktion, Bestechlichkeit und Kriminalität besonders qualvoll betroffen sind.
Wir werden den vielfältigen Charakter der Volkswirtschaft entwickeln und auch Privatunternehmer unterstützen und ihnen die erforderlichen Möglichkeiten zur Entwicklung der Produktion und des Dienstleistungsbereichs bieten. Zu unserer Schwerpunktaufgabe wird die Lösung des Lebensmittel- und Wohnraumproblems. Alle verfügbaren Kräfte werden zur Befriedigung dieser vordringlichen Bedürfnisse des Volkes aktiviert. Wir fordern Arbeiter, Bauern, werktätige Intelligenz, alle sowjetischen Menschen auf, denkbar kurzfristig die Arbeitsdisziplin und -ordnung wiederherzustellen und anschließend entschlossen voranzugehen. Darauf sind das Leben und die Zukunft unserer Kinder und Enkel und die Geschicke des Vaterlandes angewiesen.
Wir sind ein Friedensland und werden alle übernommenen Verpflichtungen einhalten. Wir haben keinerlei Ansprüche an einen Staat. Wir wollen mit allen in Frieden und Freundschaft leben. Wir erklären allerdings entschlossen, daß wir es niemandem erlauben werden, sich an unserer Souveränität, Unabhängigkeit und territorialen Integrität zu vergreifen. Beliebige Versuche, mit unserem Land in einer Sprache des Diktats zu sprechen, werden entschlossen unterbunden, ganz gleich, von wem sie ausgehen werden.
Unser multinationales Volk lebte jahrhundertelang voller Stolz für seine Heimat. Wir schämten uns nicht unserer patriotischen Gefühle und betrachten als ein natürliches und legitimes Anliegen, auch die heutige und kommende Generationen der Staatsbürger unseres großen Landes in diesem Geist zu erziehen. Tatenlosigkeit in dieser für die Geschicke des Vaterlandes kritischen Stunde würde bedeuten, eine schwere Verantwortung für tragische, tatsächlich unkalkulierbare Folgen zu übernehmen. Jeder, dem unsere Heimat teuer ist, wer in Ruhe und Zuversicht leben und arbeiten will, wer den Fortgang blutiger zwischennationaler Konflikte ablehnt, wer sein Vaterland in Zukunft als einen unabhängigen und blühenden Staat sieht, muß die einzig richtige Entscheidung treffen. Wir fordern alle echten Patrioten, Menschen guten Willens auf, dieser unruhigen Zeit ein Ende zu setzen.
Wir fordern alle Bürger der Sowjetunion auf, ihre Pflicht gegenüber der Heimat zu erkennen und das Staatskomitee für den Ausnahmezustand in der UdSSR und die Bemühungen um Überwindung der Krise im Lande umfassend zu unterstützen. Konstruktive Vorschläge der gesellschaftspolitischen Organisationen, Arbeitskollektive und Bürger werden dankbar als Äußerung ihrer patriotischen Bereitschaft akzeptiert, an der Wiederherstellung der jahrhundertealten Freundschaft in der einträchtigen Familie der Brudervölker und am Wiederaufbau des Vaterlandes teilzunehmen.
Das Staatskomitee für den Ausnahmezustand in der UdSSR
18. August 1991
Rev. Übersetzung hier nach: Europa-Archiv, 1991, Folge 20, S. 512-515.
Обращение к советскому народу[ ]
Соотечественники! Граждане Советского Союза!
В тяжкий, критический для судеб Отечества и наших народов час обращаемся мы к вам! Над великой Родиной нависла смертельная опасность! Начатая по инициативе М.С. Горбачева политика реформ, задуманная как средство обеспечения динамичного развития страны и демократизации общественной жизни в силу ряда причин зашла в тупики. На смену первоначальному энтузиазму и надеждам пришли безверие, апатия и отчаяние. Власть на всех уровнях потеряла доверие населения. Политиканство вытеснило из общественной жизни заботу о судьбе Отечества и гражданина. Насаждается злобное глумление над всеми институтами государства. Страна по существу стала неуправляемой.
Воспользовавшись предоставленными свободами, попирая только что появившиеся ростки демократии, возникли экстремистские силы, взявшие курс на ликвидацию Советского Союза, развал государства и захват власти любой ценой. Растоптаны результаты общенационального референдума о единстве Отечества. Циничная спекуляция на национальных чувствах – лишь ширма для удовлетворения амбиций. Ни сегодняшние беды своих народов, ни их завтрашний день не беспокоят политических авантюристов. Создавая обстановку морально-политического террора и пытаясь прикрыться щитом народного доверия, они забывают, что осуждаемые и разрываемые ими связи устанавливались на основе куда более широкой народной поддержки, прошедшей, к тому же многовековую проверку историей. Сегодня те, кто по существу ведет дело к свержению конституционного строя, должны ответить перед матерями и отцами за гибель многих сотен жертв межнациональных конфликтов. На их совести искалеченные судьбы более полумиллиона беженцев. Из-за них потеряли покой и радость жизни десятки миллионов советских людей, еще вчера живших в единой семье, а сегодня оказавшихся в собственном доме изгоями.
Каким быть общественному строю, должен решать народ, а его пытаются лишить этого права.
Вместо того, чтобы заботиться о безопасности и благополучии каждого гражданина и всего общества, нередко люди, в чьих руках оказалась власть, используют ее в чуждых народу интересах, как средство беспринципного самоутверждения. Потоки слов, горы заявлений и обещаний только подчеркивают скудость и убогость практических дел. Инфляция власти страшнее, чем всякая иная, разрушает наше государство, общество. Каждый гражданин чувствует растущую неуверенность в завтрашнем дне, глубокую тревогу за будущее своих детей.
Кризис власти катастрофически сказался на экономике. Хаотичное стихийное скольжение к рынку вызвало взрыв эгоизма – регионального, ведомственного, группового и личного. Война законов и поощрение центробежных тенденций обернулись разрушением единого народнохозяйственного механизма, складывавшегося десятилетиями. Результатом стали резкое падение уровня жизни, подавляющего большинства советских людей, расцвет спекуляции и теневой экономики. Давно пора сказать людям правду: если не принять срочных и решительных мер по стабилизации экономики, то в самом недалеком времени неизбежен голод и новый виток обнищания, от которых один шаг до массовых проявлений стихийного недовольства с разрушительными последствиями. Только безответственные люди могут уповать на некую помощь из-за границы. Никакие подачки не решат наших проблем, спасение – в наших собственных руках. Настало время измерять авторитет каждого человека или организации реальным вкладом в восстановление и развитие народного хозяйства.
Долгие годы со всех сторон мы слышим заклинания о приверженности интересам личности, заботе о ее правах, социальной защищенности. На деле же человек оказался униженным, ущемленным в реальных правах и возможностях, доверенным до отчаяния. На глазах теряют вес и эффективность все демократические институты, созданные народным волеизъявлением. Это результат целенаправленных действий тех, кто, грубо попирая Основной Закон СССР, фактически совершает антиконституционный переворот и тянется к необузданной личной диктатуре. Префектуры, мэрии и другие противозаконные структуры все больше явочным путем подменяют собой избранные народом советы.
Идет наступление на права трудящихся. Права на труд, образование, здравоохранение, жилье, отдых поставлены под вопрос.
Даже элементарная личная безопасность людей все больше и больше оказывается под угрозой. Преступность быстро растет, организуется и политизируется. Страна погружается в пучину насилия и беззакония. Никогда в истории страны не получали такого размаха пропаганда секса и насилия, ставящие под угрозу здоровье и жизнь будущих поколений. Миллионы людей требуют принятия мер против спрута преступности и вопиющей безнравственности.
Углубляющаяся дестабилизация политической и экономической обстановки в Советском Союзе подрывает наши позиции в мире. Кое-где послышались реваншистские нотки, выдвигаются требования о пересмотре наших границ. Раздаются даже голоса о расчленении Советского Союза и о возможности установления международной опеки над отдельными объектами и районами страны. Такова горькая реальность. Еще вчера советский человек, оказавшийся за границей, чувствовал себя достойным гражданином влиятельного и уважаемого государства. Ныне он – зачастую иностранец второго класса, обращение с которым несет печать пренебрежения либо сочувствия.
Гордость и честь советского человека должны быть восстановлены в полном объеме.
Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР полностью отдает себе отчет в глубине поразившего нашу страну кризиса, он принимает на себя ответственность за судьбу Родины и преисполнен решимости принять самые серьезные меры по скорейшему выводу государства и общества из кризиса.
Мы обещаем провести широкое всенародное обсуждение проекта нового Союзного договора. Каждый будет иметь право и возможность в спокойной обстановке осмыслить этот важнейший акт и определиться по нему, ибо от того, каким станет Союз, будет зависеть судьба многочисленных народов нашей великой Родины.
Мы намерены незамедлительно восстановить законность и правопорядок, положить конец кровопролитию, объявить беспощадную войну уголовному миру, искоренять позорные явления, дискредитирующие наше общество и унижающие советских граждан. Мы очистим улицы наших городов от преступных элементов, положим конец произволу расхитителей народного добра.
Мы выступаем за истинно демократические процессы, за последовательную политику реформ, ведущую к обновлению нашей Родины, ее экономическому и социальному процветанию, которое позволит ей занять достойное место в мировом сообществе наций.
Развитие страны не должно строиться на падении жизненного уровня населения. В здоровом обществе станет нормой постоянное повышение благосостояния всех граждан.
Не ослабляя заботы об укреплении и защите прав личности, мы сосредоточим внимание на защите интересов самых широких слоев населения, тех, по кому больнее всего ударили инфляция, дезорганизация производства, коррупция и преступность.
Развивая многоукладный характер народного хозяйства, мы будем поддерживать и частное предпринимательство, предоставляя ему необходимые возможности для развития производства и сферы услуг.
Нашей первоочередной заботой станет решение продовольственной и жилищной проблем. Все имеющиеся силы будут мобилизованы на удовлетворение этих самых насущных потребностей народа.
Мы призываем рабочих, крестьян, трудовую интеллигенцию, всех советских людей в кротчайший срок восстановить трудовую дисциплину и порядок, поднять уровень производства, чтобы затем решительно двинуться вперед. От этого зависит наша жизнь и будущее наших детей и внуков, судьба Отечества.
Мы являемся миролюбивой страной и будем неукоснительно соблюдать все взятые на себя обязательства. У нас нет ни к кому никаких притязаний. Мы хотим жить со всеми в мире и дружбе, но мы твердо заявляем, что никогда и никому не будет позволено покушаться на наш суверенитет, независимость и территориальную целостность. Всякие попытки говорить с нашей страной языком диктата, от кого бы они ни исходили, будут решительно пресекаться.
Наш многонациональный народ веками жил исполненный гордости за свою Родину, мы не стыдились своих патриотических чувств, и считаем естественным и законным растить нынешнее и грядущее поколения граждан нашей великой державы в этом духе.
Бездействовать в этот критический для судеб Отечества час – значит взять на себя тяжелую ответственность за трагические, поистине непредсказуемые последствия. Каждый, кому дорога наша Родина, кто хочет жить и трудиться в обстановке спокойствия и уверенности, кто не приемлет продолжения кровавых межнациональных конфликтов, кто видит свое Отечестве в будущем независимым и процветающим, должен сделать единственно правильный выбор. Мы зовем всех истинных патриотов, людей доброй воли положить конец нынешнему смутному времени.
Призываем всех граждан Советского Союза осознать свой долг перед Родиной и оказать всемерную поддержку Государственному комитету по чрезвычайному положению в СССР, усилиям по выводу страны из кризиса.
Конструктивные предложения общественно-политических организаций, трудовых коллективов и граждан будут с благодарностью приняты как проявление их патриотической готовности деятельно участвовать в восстановлении вековой дружбы в единой семье братских народов и возрождении Отечества.
Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР
18 августа 1991 года
Правда, 20 августа 1991.
Seite 1
Pravda, Nr. 199, 20. August 1991, S. 1. Gemeinfrei (amtliches Werk).
Правда № 199, 20 августа 1991 г., с. 1. Общественное достояние (официальный документ).
L. N. Dobrochotov (Hrsg.), Krasnoe ili beloe? Drama Avgusta - 91; fakty, gipotezy, stolknovenie mnenij. TERRA, Moskva 1992, Online.
Boris Nikolaevič Elʹcin, Auf des Messers Schneide: Tagebuch des Präsidenten. Siedler, Berlin 1994.
Michail Gorbačev, Žizn’ i reformy [Leben und Reformen]. Novosti, Moskva 1995.
Anatolij I. Luk’janov, Avgust 91-go: a byl li zagovor? [August ’91. Gab es denn eine Verschwörung?] (=Sud istorii). Algoritm : Ėksmo, Moskva 2010.
Rudolʹf G. Pichoja, Sovetskij Sojuz: istorija vlasti. 1945–1991 [Die Sowjetunion: Geschichte der Macht 1945-1991]. Izdat. RAGS, Moskva 1998.
V. Stepankov/E. Lisov, Kremlevskij zagovor [Die Kreml-Verschwörung]. Ogonek, Moskva 1992.
Avgust-91 [August ’91]. Politizdat, Moskva 1991.
Горбачев, М. Жизнь и реформы. Москва: Новости, 1995.
Красное или белое? Драма августа: факты, гипотезы, столкновение мнений / под ред. Л. Н. Доброхотова. Москва: ТЕРРА, 1992, онлайн.
Ельцин, Б. Н. Записки президента. Москва: Огонек, 1994.
Лукьянов, А. И. Август 91-го. А был ли заговор? [August ’91. Gab es denn eine Verschwörung?]. Москва: ЭКСМО, 2010 (=Суд истории).
Пихоя, Р. Г. Советский Союз. История власти. 1945–1991. Москва: РАГС, 1998.
Степанков, В., Лисов, Е. Кремлевский заговор. Москва: Огонек, 1992.
Август-91. Москва: Политиздат, 1991.