Beschluss „Über partei- und staatsfeindliche Handlungen von Berija“

Beschluss „Über partei- und staatsfeindliche Handlungen von Berija“Постановление «О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берия»

7. Juli 1953

июль 7, 1953

• Zusammenfassung
• Einführung
• Transkription
• Faksimile
• Quellen- & Literatur

Das Juliplenum des Zentralkomitees der KPSS 1953 markierte einen ersten Wendepunkt in der Entstalinisierungspolitik. Die zuvor auf Initiative des Innenministers und Geheimdienstchefs Lavrentij Berija gefassten Beschlüsse des CK-Präsidiums korrigierten in praktisch allen Bereichen die von Stalin verfolgte Politik und lösten damit unerwartet den Berliner Arbeiteraufstand vom 17. Juni aus. Nikita Chruščev nutzte diesen Fehlschlag, um eine Intrige gegen Berija einzufädeln und diesen verhaften zu lassen. Das Juliplenum wurde einberufen, um Berijas Ausschaltung zu rechtfertigen. Mit gefälschten und vielfach absurden Anschuldigungen folgte es in der Inszenierung dem Vorbild Stalinscher Schauprozesse der dreißiger Jahre. Zugleich versuchten die Präsidiumsmitglieder, die gesamte Verantwortung für Stalins Verbrechen auf Berija zu schieben und dadurch ihre eigene Verstrickung zu verschleiern. Indem es der Partei wieder die höchste Macht im Staate zuwies und den Weg zu Reformen in der Agrarpolitik öffnete, legte das Plenum den Grundstein für Chruščevs Karriere. Sieht man von der Entmachtung und Reorganisation der Sicherheitsorgane des Innenministeriums ab, unterbrach das Juliplenum dagegen die Entstalinisierung in vielen Bereichen. Erst als Chruščev 1955 selbst zur Untermauerung seines Führungsanspruchs eine Position der Entstalinisierung bezog, griff er verschiedene Initiativen Berijas wieder auf. Die Unterrichtung der Parteiöffentlichkeit von den bekannten Verbrechen Stalins wurde bis zum XX. Parteitag verschleppt. In seiner „Geheimrede“ hielt Chruščev an der auf dem Juliplenum insbesondere von Georgij Malenkov geprägten Formel des „Personenkults“ fest.

Июльский пленум ЦК КПСС 1953 года прервал отход от сталинской политики и стал первым поворотным моментом в десталинизации CCCР. Первые политические решения Президиума ЦК КПСС, инициированные вскоре после смерти Сталина министром внутренних дел Лаврентием Берия, во многом корректировали политику, проводившуюся ранее под руководством Сталина. Неожиданно они спровоцировали восстание берлинских рабочих 17 июня 1953 г. Никита Хрущев воспользовался этой неудачей, чтобы выступить против Берия и добиться его ареста. Июльский 1953 г. Пленум ЦК КПСС был созван для устранения Берии. Это вылилось в инсценировку по образцу сталинских показательных процессов 1930-х гг., сопровождавшуюся сфальсифицированными и зачастую абсурдными обвинениями в адрес Берия. Одновременно члены Президиума ЦК пытались переложить всю ответственность за преступления Сталина на Берия и тем самым скрыть собственную причастность к ним. Вернув партии верховную власть в государстве и открыв путь реформам в аграрной сфере, пленум заложил основу для карьеры Хрущева. Несмотря на отстранение органов госбезопасности от управления государством и их реорганизацию, июльский пленум прервал наметившийся сразу после смерти Сталина вектор на десталинизацию. А когда Хрущев, намереваясь подкрепить свои претензии на руководство государством, взял в 1955 г. курс на десталинизацию, различные инициативы Берия вновь были вызваны к жизни. Тем не менее информирование партийной общественности о преступлениях Сталина было отложено до ХХ съезда КПСС. В своем «секретном докладе» Хрущев придерживался в этой связи формулы «культ личности», прозвучавшей на июльском пленуме особенно в выступлениях Георгия Маленкова.

von: Stephan Merl, 2011 (aktualisiert 2024)

Mit Stalins Tod setzte eine unerwartet schnelle Korrektur der bisherigen Politik ein. Diese erste Phase der Entstalinisierung bis zum Juliplenum ging von Absprachen zwischen Lavrentij Berija und Georgij Malenkov aus. Beide hatten in den letzten Lebensjahren Stalins ein distanziertes Verhältnis zu ihm entwickelt und waren sich bewusst, dass er ihre Ausschaltung und Vernichtung betrieb. Die entscheidende Frage des Machtkampfes lautete also schon in den letzten Monaten vor Stalins Tod: Wer Wen? Das erklärt einige Umstände an Stalins Todeslager, etwa die Hinweise auf unterlassene Hilfeleistung für den Sterbenden und die Fälschung des Bulletins über den Krankheitsverlauf. Malenkov und Berija revidierten zunächst die Machtverteilung, die Stalin auf dem XIX. Parteitag der VKP(b) vorgenommen hatte, um die alte Garde zu entmachten. Vjačeslav Molotov und Anastas Mikojan, von Stalin aus dem Machtzentrum entfernt, wurden wieder in das CK-Präsidium aufgenommen.

Angesichts des abgrundtiefen Misstrauens, das die Mitglieder der Führungsmannschaft einander entgegenbrachten, hatte die proklamierte „kollektive Führung“ vor allem eine Schutzfunktion. Eine aufrichtige Abstimmung über die zu verfolgende Politik war unter diesen Umständen nicht möglich. Wer versuchte, Einfluss auf die Gestaltung der Politik zu nehmen, gab damit seine Ambitionen auf die alleinige Macht erkennen und setzte sich dem Risiko aus, im Falle des Scheiterns als Verräter und Volksfeind ausgeschaltet zu werden. Dieses Schicksal traf zuerst Berija, ein Jahr später dann Malenkov, der als Vorsitzender des Ministerrats zunächst die höchste Position in der Machthierarchie innehatte und auch die Sitzungen des CK-Präsidiums leitete. Die Schlüsselfrage, ob die Regierung, wie von Malenkov und Berija angestrebt, oder die Partei – wie von Chruščev gefordert – das höchste Machtorgan darstellte, wurde vom Juliplenum faktisch zugunsten der Partei entschieden.

Fast alle wichtigen Beschlüsse, die in den ersten Wochen nach Stalins Tod vom Präsidium des CK oder des Ministerrats getroffen wurden, gingen auf Initiativen von Berija zurück. Um nur die entscheidendsten zu nennen: Auf seinen Vorschlag wurde am 27. März 1953 eine Amnestie für alle GULag-Insassen mit Schuldsprüchen unter 5 Jahren Freiheitsentzug verkündet. Damit halbierte sich die Zahl der Häftlinge schlagartig. Das Verfahren gegen die Kreml-Ärzte, denen ein zionistisches Mordkomplott gegen Spitzenpolitiker vorgeworfen wurde, wurde eingestellt, die Verhafteten wurden freigelassen und im Gegenzug ihre Ankläger arrestiert. Berija machte in der Pravda publik, dass – wie in anderen Affären auch – die Anschuldigungen frei erfunden und die angeblichen Geständnisse durch Folter erpresst worden waren. In der Nationalitätenpolitik betrieb er die Rückkehr zu den Prinzipien der zwanziger Jahre, der korenizacija bzw. der Nationsbildung. Die Partei in den Unionsrepubliken sollte ausschließlich von Angehörigen der jeweiligen Ethnie geführt werden und nicht von aus Moskau entsandten Russen. Das CK-Präsidium warf den Parteiführungen der Ukraine, Weißrusslands, Litauens und Lettlands Verstöße gegen diese Prinzipien vor. Der Parteichef der Ukraine, Mel'nikov, ein enger Vertrauter Chruščev, wurde abgelöst. Berija betrieb ebenso die Aufhebung der Verbannung für die auf Anweisung Stalins während des Zweiten Weltkrieges deportierten Ethnien. Bei der Neugestaltung des Verhältnisses zu den sozialistischen Staaten war Berija in der ersten Junihälfte der Wortführer bei den Gesprächen mit den nach Moskau zitierten Parteiführungen der DDR und Ungarns. Diese wurden von allen anwesenden Präsidiumsmitgliedern wegen ihrer – von Stalin angeordneten – Sowjetisierungspolitik scharf angegriffen und mit dem „Neuen Kurs“ zu einer entschiedenen Liberalisierung gezwungen. Lediglich Berijas Annäherungsversuch an Tito erfolgte nicht auf Basis einer Entscheidung der „kollektiven Führung“.

Der Sturz Berijas wurde durch einen Fehlschlag seiner Politik möglich. In dieser Hinsicht spielte der Arbeiteraufstand vom 17. Juni 1953 in der DDR eine verhängnisvolle Rolle. Obwohl es sich auch bei dem Diktat des „Neuen Kurses“ um einen Beschluss der „kollektiven Führung“ handelte, wurde der Aufstand Berija als Ergebnis der von ihm durchgesetzten Liberalisierung persönlich angelastet. Die Präsidiumsmitglieder dachten nicht daran, sich für gemeinsam gefällte Entscheidungen auch kollektiv verantwortlich zu fühlen. Das sollte im Herbst 1956 auch Chruščev zu spüren bekommen, als die anderen Präsidiumsmitglieder ihn nach den Aufständen in Polen und Ungarn für die Folgen der gemeinsam konzipierten „Geheimrede“ vor dem XX. Parteitag an den Pranger stellten.

Natürlich war der Fehlschlag nicht das ausschlaggebende Motiv. Berijas Erfolg bedrohte unmittelbar Malenkov und Chruščev, die selbst Ambitionen auf Stalins Nachfolge hatten. Zudem war der Innenminister unbeliebt, weil die anderen Präsidiumsmitglieder seiner intellektuellen Überlegenheit kaum etwas entgegenzusetzen hatten. Der Sicherheitsapparat wurde gefürchtet und verschaffte Berija zudem einen erheblichen Informationsvorsprung. Er ließ offenbar die von Stalin begonnene Bespitzelung aller Parteiführer und die Führung von Dossiers über sie fortsetzen. Damit verfügte er über belastendes Material auch gegen alle Präsidiumsmitglieder. Vor allem Chruščev fühlte sich dadurch bedroht. Die von Berija initiierten Ablösungen im Zuge der Korrektur der Nationalitätenpolitik durchkreuzten Chruščevs Kaderpolitik als Sekretär der Partei und bedrohten ihn zugleich persönlich, weil er als Parteichef der Ukraine selbst Verbrechen bei der Eingliederung der annektierten Westgebiete zu verantworten hatte. Eine moralische Bewertung zwischen diesen Personalpolitiken verbietet sich. Sowohl Berija als auch Chruščev protegierten durch die Mitwirkung am Terror belastete Personen. Auch Malenkov musste sich bedroht fühlen, weil es ihm trotz seiner formalen Führungsposition nicht gelungen war, mit eigenen Initiativen die Politik zu bestimmen. Sein Projekt, Investitionsmittel zur Steigerung der Konsumgüterproduktion aus der Schwer- in die Konsumgüterindustrie zu verlagern, wurde vom Apparat blockiert. Die bedrückende Frage des Wer Wen? stand wieder im Raum. Angesichts des Misstrauens der Präsidiumsmitglieder untereinander war der Weg, die Probleme durch ein offenes Gespräch untereinander auszuräumen, nicht gangbar.

Es gibt wenig Zweifel daran, dass Chruščev die Verschwörung gegen Berija einfädelte. Bereits an Stalins Totenbett hatte er erfolglos einen Versuch dazu unternommen. Nicht alle Präsidiumsmitglieder waren eingeweiht oder – wie im Falle von Mikojan – unterstützten den Sturz Berijas. Entscheidend war, dass es Chruščev gelang, Malenkov auf die Seite der Verschwörer zu ziehen. Wieso dieser nicht erkannte, dass er damit seine eigene Position untergrub, ist bis heute unklar. Offenbar unterschätzte er genauso wie Berija die staatsmännischen Fähigkeiten Chruščevs und sah in ihm keinen ernsthaften Konkurrenten um die Nachfolge Stalins. Gerade angesichts der allumfassenden Überwachung auch der Präsidiumsmitglieder durch den Sicherheitsdienst war es nicht einfach, die Intrige vor Berija geheim zu halten. Die Verschwörer nutzten deshalb Berijas Abwesenheit aus Moskau und den Hass des Sicherheitsapparates in der Armee für ihre Zwecke. Berija lief ahnungslos ins Messer. Am 26. Juni wurde er verhaftet.

Um zu verstehen, wie sich das Plenum des CK der KPSS zwischen dem 2. und 7. Juli 1953 verhielt, muss man sich zunächst die Ungeheuerlichkeit der Situation vor Augen führen. Praktisch alle Mitglieder des CK waren unter Stalin aufgestiegen und persönlich in den Terror verstrickt. Die meisten hatten sich zumindest der Anstiftung zum Mord schuldig gemacht. Die erste Einberufung dieses obersten Führungsgremiums der Partei zwischen den Parteitagen nach Stalins Tod erfolgte zudem aus einem geradezu unglaublichen Anlass: Der in der Machthierarchie an zweiter Stelle stehende Innenminister, der seit über einem Jahrzehnt dem engsten Führungszirkel um Stalin angehörte und mit den anderen Präsidiumsmitgliedern auch im privaten Rahmen ständig zusammengetroffen war, wurde beschuldigt, ein Verräter, Volksfeind und ausländischer Spion zu sein. Die CK-Mitglieder wurden nun – auch nach sowjetischem Recht außerhalb jeglicher Legalität – zu Richtern über einen der ihren erhoben.

Gerade weil sich die Verschwörer der Reaktion des Zentralkomitees keineswegs sicher sein konnten, diente ihre Regie des Plenums dazu, jegliche Gefährdung ihrer eigenen Position zu vermeiden. Sie hielten die Verhaftung Berijas deshalb zunächst geheim. Viele CK-Mitglieder erfuhren davon erst nach ihrer Anreise zu Beginn des Plenums. Eigentlich hätten die Verschwörer von vornherein auf verlorenem Posten stehen müssen. Wenn ihre Vorwürfe gegen Berija auch nur halbwegs zutrafen, dann belasteten sie vor allem die anklagenden Präsidiumsmitglieder selbst, die sich damit ihrer Leichtgläubigkeit und mangelnden Wachsamkeit bezichtigten und mithin als Wächter der Revolution diskreditierten. Doch allen Anwesenden war klar, dass es nicht um die Wahrheitsfindung ging, sondern um die Inszenierung eines Tribunals. Wer nicht mitspielte, lief Gefahr, selbst vor dem Erschießungskommando zu landen.

Die Redner des Juli-Plenums klagten deshalb nicht die Präsidiumsmitglieder an noch verlangten sie von ihnen Rechenschaft, sondern überboten sich geradezu mit absurden Anschuldigungen gegen Berija. Sie waren offenbar gewohnt einen leitenden Parteigenossen für einen „ausgemachten Gauner“, „Katzbuckler“, „rein persönlichen Karrieristen“, „bürgerlichen Renegaten“, „Abenteurer“, „Volksfeind“, „Verräter am Kommunismus“ und „imperialistischen Agenten“ zu halten. Damit wird deutlich, wie wenig sie mit Stalins Terrorregime gebrochen hatten. Nicht etwa die Beteiligung an oder die Initiierung von Massenrepressionen wurde Berija vorgeworfen, sondern seine Versuche, Stalins Terrorregime zu beseitigen: die Amnestie, seine Position in der Deutschlandfrage und die Korrektur der Nationalitätenpolitik. Die Redner ließen keinen Zweifel daran, dass ihnen das freie Erfinden von Anklagen unter Stalin bekannt war. Doch nicht das hielten sie für verwerflich, sondern allein, dass Berija davon die Öffentlichkeit unterrichtet hatte. Für die Berija vorgeworfene Verschwörung ist bis heute kein Beleg aufgetaucht. Angesichts seiner dominanten Stellung im Präsidium hätte er dazu auch wenig Veranlassung gehabt.

Als Grundtenor der Anklagen galt, dass Berija mit den Beschlüssen oder – noch absurder – mit der angeblichen Behinderung einer Beschlussfassung – bewusst Unruhe stiften und die Lage im Lande destabilisieren wollte. Die Amnestie habe vor allem dazu gedient, eine „gewaltige Anzahl von professionellen Mördern, Räubern und Dieben“ zu entlassen. Die Nationalitätenpolitik habe dazu gedient, die Völker der Sowjetunion gegeneinander aufzuhetzen. Zugleich identifizierten sich mehrere Redner ungeniert mit Stalins chauvinistischer Formel vom „großen russischen Volk“. Völlig absurd klangen die Vorwürfe, Berija habe Maßnahmen zur Besserung der Versorgung der Bevölkerung mit Kartoffeln und Fleisch verhindert, wusste doch jeder der Anwesenden, dass Stalin selbst bis zu seinem letzten Atemzug die Entscheidungen in der Agrarfrage blockiert hatte. Ernsthaft blieb also nur der Vorwurf, dass Berija in der Tat versuchte, sich auf den Sicherheitsdienst zu stützen.

Vieles deutet darauf hin, dass Chruščev Regie führte und lediglich den in der Machthierarchie höher stehenden Malenkov nicht voll kontrollierte. Seine Genossen aus der Ukraine dienten als Kronzeugen für Berijas angebliches Ausspielen der Partei durch den Sicherheitsdienst. Präsidiumsmitglieder, die sich geweigert oder gezögert hatten, sich an der Verschwörung zu beteiligen, wurden nun wie Mikojan und Klim Vorošilov sichtbar abgestraft, indem sie nur am Ende der Rednerliste in der Gruppe der einfachen CK-Mitglieder sprechen durften. Chruščev verfolgte zugunsten seiner eigenen Karriere zwei Ziele: Zum einen galt es, Berija persönlich als Konkurrenten auszuschalten, zum anderen sollte der mit der Partei konkurrierende Apparat des Sicherheitsdienstes entmachtet werden. Dabei stützte sich Chruščev auf die Angst vieler CK-Mitglieder vor dem Sicherheitsapparat. In den Äußerungen auf dem Plenum vermischten sich immer wieder der Hass auf den Sicherheitsdienst als alle bedrohenden Terrorapparat mit Anklagen gegen Berija.

Chruščev konnte sein Kalkül eiskalt durchsetzen. Seinem Mitstreiter Malenkov, dem wohl einzigen entschiedenen Vertreter einer Entstalinisierungspolitik in diesem Plenum, sollte es sich erst offenbaren, als er im Herbst 1954 entmachtet und dann Anfang 1955 auf einem CK-Plenum selbst angeklagt wurde. Indem die Geschlossenheit der Partei als einzig verbindliches Prinzip beschworen wurde, blieb jede von den Anklagereden Malenkovs und Chruščevs abweichende Meinungsäußerung unter Sanktionsandrohung. Die Wirkung von Angst und Einschüchterung auf die Redner des Juliplenums war so gewaltig, dass selbst die Gegner der Verhaftung Berijas in die absurden Anklagen einstimmten. Umso mehr verdient es Anerkennung, dass sowohl Mikojan als auch Vorošilov einen Rest von Zivilcourage bewahrten und zumindest in Randbemerkungen der Anklage widersprachen und ihr damit – bei Licht besehen – die Glaubwürdigkeit nahmen. Mikojan wies darauf hin, dass Stalin Berija längst das Vertrauen entzogen hatte und nur einen Vorwand für seine Verhaftung gesucht habe. Das vertrug sich nicht mit dem Kern der Anklage, wonach Berija sich „durch geschickte Tarnung und allerlei karrieristische Machenschaften das Vertrauen I.V. Stalins erschlichen“ hatte und Stalin nach Belieben manipulierte. Vorošilov widersprach dem Vorwurf, die Amnestie hätte vor allem der Freilassung von Mördern gedient, und stellte fest, dass entsprechende Gerüchte einer Nachprüfung nicht standgehalten hätten.

Die Tatsache, dass immer wieder die gleichen stereotypen, von Malenkov und Chruščev vorgegebenen Formulierungen gebraucht wurden, unterstreicht die jetzt auch aus anderen Quellen ersichtliche intellektuelle Armut der obersten Parteiführung. Der eigentliche Fremdkörper auf diesem Plenum war Malenkov. Sichtlich schockiert von den Reden einiger CK-Mitglieder, die Stalins „Personenkult“ rechtfertigten und Berija vor allem vorwarfen, der Presse die weitere Lobpreisung von Stalins Taten untersagt zu haben, brach er aus der Regie aus und klagte in seinem Schlusswort Stalin persönlich für seine Versäumnisse und die Blockade der Beschlussorgane an. Obwohl dabei noch kein Wort der Anklage wegen der Millionen Opfer von Stalins Terror zu hören war, wirkte die Rede aufrichtiger als die von manipulierter Überlegtheit dominierte Geheimrede Chruščevs vor dem XX. Parteitag.

Wenige Tage nach dem Ende des CK-Plenums – inzwischen waren gut zwei Wochen seit Berijas Verhaftung vergangen – wurde die Bevölkerung mit einer kleinen Notiz in der Pravda am 10. Juli 1953 darüber informiert, dass ein CK-Plenum stattgefunden und den Innenminister als Feind des sowjetischen Volkes aus der Partei ausgeschlossen habe. Malenkov habe „über die antiparteilichen Verbrechen und antistaatlichen Taten L.P. Berijas“ vorgetragen und ihn beschuldigt, den Sowjetstaat im Interesse des ausländischen Kapitals zu untergraben und zu versuchen, das Innenministerium über die Partei und die Regierung zu stellen. Die fortgesetzte Geheimhaltung der näheren Umstände deutete an, dass die Führung noch auf der Suche nach einer neuen Politik war. Allein auf die Beendigung der Vernachlässigung der Landwirtschaft konnte man sich als kleinsten gemeinsamen Nenner zwischen den Reformvorstellungen Malenkovs und Chruščevs einigen. Erst ab Herbst 1953 wurde dann die Politikänderung zunehmend öffentlich inszeniert und über den Sowjetkongress Anfang August und das nachfolgende CK-Septemberplenum breit kommuniziert. Chruščevs Politikstil, der auf Populismus und begrenzten Partizipationsangeboten für Teile der Bevölkerung beruhte, begann sich nun abzuzeichnen.

Der eigentliche Prozess gegen Berija fand vom 18. bis zum 23. Dezember 1953 unter strengster Geheimhaltung statt. Dabei stützte man sich noch einmal auf ein Sondertribunal nach dem Beschluss vom 1. Dezember 1934, das Grundlage der stalinschen Repressionen war. Das Untersuchungsverfahren bezog Berijas Verwicklungen in die Säuberungen, auf Anweisung von oben aber nicht die Leningrader Affäre ein, in die auch Malenkov verstrickt war, als es galt, nach dem Tod von Stalins Günstling Ždanov dessen Gefolgsleute aus dem Machtzentrum zu entfernen. Zu den Vorwürfen gehörte die Unterminierung des Systems der kollektiven Landwirtschaft, um Lebensmittelknappheit zu erzeugen, und das Säen von Misstrauen zwischen den Völkern der Sowjetunion. Am 23. Dezember wurde Berija zusammen mit sechs seiner engsten Gehilfen zum Tode verurteilt und sofort erschossen. Die Ausschaltung Berijas war mit einer umfassenden Säuberung des Sicherheitsapparats verbunden. Alle Verwaltungschefs des Innenministeriums in den Unionsrepubliken wurden verhaftet. Es war die erste Krise, bei der die Armee eine entscheidende Rolle spielte. Die von Malenkov und Chruščev betriebene Reorganisation des Innenministeriums wurde im März 1954 mit der Ausgliederung der Staatssicherheit abgeschlossen. Er wurde als Komitee für Staatssicherheit (KGB) direkt dem Ministerrat unterstellt.

Mit der Ausschaltung Berijas erschien Malenkov für einige Zeit als Sieger im Machtkampf. Tatsächlich profitierte aber vor allem Chruščev. Bereits im Herbst 1953 konnte er seine Position festigen. Seine Wahl zum Ersten Sekretär der Partei auf dem CK-Septemberplenum gab ihm freie Hand, um den Parteiapparat als seine Machtbastion auszubauen. Mit seiner Rede zur Agrarpolitik setzte er zugleich programmatische Akzente. Bis zum Jahresende 1953 hatte er seine Position als zweiter Mann nach Malenkov soweit gekräftigt, dass er – entgegen der beschlossenen Trennung von Partei- und Regierungsämtern – am 7. Dezember auch zum stellvertretenden Ministerpräsidenten gewählt wurde. Im Herbst 1954 erlangte er durch die Erfolge seines Neulandprogramms die Oberhand gegenüber Malenkov, den er daraufhin Anfang 1955 auf einem CK-Plenum anklagen und seines Postens entheben ließ. Die Parole von der Geschlossenheit der Partei erwies sich als ideales Herrschaftsinstrument in der Hand des jeweiligen Parteiführers, der damit alle Konkurrenten vernichten konnte. Das traf Anfang 1957 auch die anderen Mitverschwörer Molotov und Lazar' Kaganovič. 1958 konnte Chruščev schließlich auch Nikolaj Bulganin verdrängen und selbst den Vorsitz im Ministerrat übernehmen. Damit lagen wie unter Stalin die Leitung von Partei und Staat wieder in einer Hand.

Die Nachricht von der Verhaftung Berijas wurde in Unkenntnis seiner Urheberschaft an den vorangegangenen Entstalinisierungsmaßnahmen zeitgenössisch zunächst als Schlag gegen den Sicherheitsdienst, dem Rückgrat von Stalins Terrorregime, und damit als Zeichen für die Beendigung des Terrors interpretiert. Die jahrzehntelange Fehlinterpretation der eigentlichen Zäsur des Juliplenums als Beginn der Entstalinisierung, die zuletzt M. Hildermeier wiederholte, der Berija als „Herren der Finsternis“ etikettierte, hatte ihre Ursache darin, dass vor der Perestroika nur wenige Informationen über den eigentlichen Verlauf des Machtkampfes nach Stalins Tod in den Westen drangen. Chruščevs Memoiren und die Verklärung seiner Person in den Werken von Roj und Žores Medvedev trugen maßgeblich dazu bei, dass Berijas Initiativen entweder unbekannt blieben oder in ihren Intentionen grotesk verzerrt wurden. Die Wertung des Juliplenums – vor Publikation der Protokolle – durch R.-J. Service 1981 als „milestone on the road to destalinisation“ erscheint verfehlt. Service nahm an, Berijas Reformeifer habe Anlass zur Vermutung gegeben, er strebe diktatorische Gewalt an. Den Text der Resolution des Juliplenums, der in den Westen gelangt war, bezeichnete er als erstes bekanntes Programm für politische und ökonomische Reformen nach Stalins Tod, wertete ihn aber zugleich als nicht mehr als eine „Viertelmaßnahme“: „Stalin would be criticised, secretly still, as a cranky, ill-advised leader in the postwar years.“ Sich darauf stützend behauptete D. Filtzer, die Verhaftung Berijas sei zur Rechtfertigung der Reformpolitik genutzt worden.

Die Materialien des CK-Juliplenums wurden erstmals 1991 in den Izvestija CK KPSS veröffentlicht. In der englischen Übersetzung bezeichnete es der Herausgeber D.M. Stickle als ein Zeichen der Arroganz, dass Berija „vier Monate nach Stalins Tod verstreichen ließ, ohne die Macht zu übernehmen“. Erst als weitere Archivmaterialien verfügbar wurden, die Aufschluss über die Vorgänge hinter den Kulissen nach Stalins Tod lieferten, setzte eine grundlegende Neuinterpretation ein. So sprach der bekannte russische Stalinismusforscher O. Chlevnjuk 1995 davon, dass die Stalinisten auf dem Juliplenum versucht hätten, ihren geliebten Führer Stalin als Opfer Berijas darzustellen. Zugleich hätten sie in ihren Anklagereden ein Bild von Berija als aufrechten Reformer gezeichnet, der in den wenigen Monaten, die ihm das Schicksal vergönnte, den Stalinschen Sozialismus radikal demontierte. M. Reiman vertrat die Ansicht, dass die Verhaftung Berijas die Rehabilitierung von Stalins Opfern um zwei Jahre aufschob und durch den Aufstau von Reformen letztlich für den Ausbruch der Unruhen in Polen und Ungarn verantwortlich war. Das Juliplenum beendete vorläufig die politische Entstalinisierung, weil das mit der Liberalisierung verbundene Risiko einer politischen Destabilisierung des Regimes für zu groß gehalten wurde. Ein halbes Jahrhundert später sollte der Ende 1953 gegen Berija geführte Prozess wiederaufgerollt werden. Ein Moskauer Gericht hatte über den Antrag auf Rehabilitierung Berijas zu entscheiden. Es fällte im Juni 2000 ein geradezu salomonisches Urteil, in dem es befand, der auf Anweisung des Juliplenums gegen Berija geführte Prozess habe in der Tat auf gefälschten Anklagen beruht, dem Todesurteil fehle insofern eine Rechtsbasis. Doch zugleich wurde die Rehabilitierung abgelehnt, weil Berija unter Stalin ohne Zweifel für Morde verantwortlich war.

Text: CC BY-SA 4.0

Штефан Мерль, 2011 (обгновлено 2024)

Со смертью Сталина удивительно скоро прежняя политика подверглась коррективам. Этот первый этап десталинизации вплоть до июльского Пленума 1953 г. базировался на договоренностях между Лаврентием Берия и Георгием Маленковым. В последние годы своей жизни Сталин отдалил их обоих от себя; они были уверены, что Сталин намеревался их устранить и уничтожить. Уже за несколько месяцев до его смерти главным вопросом в борьбе за власть было «кто кого?». Этим объясняются некоторые обстоятельства кончины Сталина, например, свидетельства о том, что ему, умирающему, не оказали должной помощи, а его история болезни была сфальсифицирована. Маленков и Берия подвергли ревизии план перераспределения власти, осуществленный Сталиным на XIX съезде ВКП(б) в октябре 1952 г. и призванный удалить от власти «старую гвардию». Вячеслав Молотов и Анастас Микоян, удаленные Сталиным от центра власти, были восстановлены среди членов Президиума ЦК КПСС.

Ввиду глубокого недоверия, которое члены узкого правящего круга испытывали друг к другу, заявленное «коллективное руководство» имело целью прежде всего обезопасить каждого из них. В этих обстоятельствах по-настоящему согласовать политическую линию было практически невозможно. Любой, кто пытался решительно повлиять на нее, демонстрировал тем самым собственные амбиции на единоличное руководство и подвергал себя риску быть в случае неудачи устраненным как предатель и враг народа. Эта судьба постигла сначала Берия, а годом позже и Маленкова, который, будучи председателем Совета Министров СССР, занимал поначалу высший пост в иерархии власти и председательствовал на заседаниях Президиума ЦК. Ключевой вопрос, что же является высшим органом власти в стране, – правительство, как того добивались Маленков и Берия, или партия, как на том настаивал Хрущев, – был фактически решен на июльском 1953 г. Пленуме ЦК в пользу партии.

Почти все важные решения, принятые Президиумом ЦК или Советом Министров в первые недели после смерти Сталина, основывались на инициативах Берия. Назовем здесь лишь самые заметные из них. По его предложению 27 марта 1953 года была объявлена амнистия всем узникам ГУЛАГа, осужденным на срок менее 5 лет лишения свободы; так количество заключенных в СССР в одночасье сократилось вдвое. Дело против кремлевских врачей, обвиненных в сионистском заговоре с целью убийства высокопоставленных советских руководителей, было прекращено, арестованные освобождены, а их обвинители, наоборот, арестованы. Берия публично заявил в «Правде», что, как и в других подобных случаях, обвинения были сфабрикованы, а мнимые признания получены под пытками. В национальной политике Берия вернулся к принципам 1920-х годов – коренизации / национальному строительству; отныне в союзных республиках партийные организации должны были возглавлять исключительно представители той национальности, которая образовывала республику, а не присланные из Москвы русские. Президиум ЦК обвинил партийное руководство Украины, Белоруссии, Литвы и Латвии в нарушении этих принципов и освободил от обязанностей первого секретаря КП(б) Украины (близкого Хрущеву) Леонида Мельникова. Берия также намеревался отменить решение о депортации некоторых этнических групп, осуществленной по указанию Сталина в годы Второй мировой войны. Что касается пересмотра отношений с социалистическими государствами, то в первой половине июня 1953 г. Берия был ведущим советским представителем в переговорах с назначенными в Москву партийными руководителями ГДР и Венгрии. Они были подвергнуты резкой критике со стороны всех присутствовавших на этих переговорах членов Президиума из-за проводимой ими политики советизации, навязанной Сталиным, от них потребовали взять «новый курс» на решительную либерализацию. И только попытка Берия сблизиться с Тито не была подкреплена решением «коллективного руководства».

Падение Берия стало возможным лишь после неудачи его политических инициатив. А решающую роль в его отстранении от власти сыграло восстание рабочих в ГДР 17 июня 1953 года. И хотя диктат «нового курса» был согласованным решением «коллективного руководства», это восстание как результат инициированной Берия либерализации было вменено в вину персонально ему. Члены Президиума отнюдь не собирались нести коллективную ответственность за совместно принятые решения. Осенью 1956 года Хрущеву самому пришлось прочувствовать это, когда после восстаний в Польше и Венгрии остальные члены Президиума ЦК пригвоздили его к позорному столбу, сочтя эти восстания прямым следствием того «секретного доклада» на ХХ съезде партии, концепцию которого они выработали совместно.

Конечно, восстание рабочих в Берлине в июне 1953 г. не было основной причиной смещения Берия. Политический успех Берия напрямую угрожал Маленкову и Хрущеву, которые и сами лелеяли амбиции стать преемниками Сталина. Кроме того, Берия как министр внутренних дел был непопулярен. Помимо прочего другие члены Президиума ЦК мало что могли противопоставить его интеллектуальному превосходству. А служба безопасности внушала страх и гарантировала Берия значительное преимущество в получении информации. Вероятно, Берия продолжал начатую Сталиным слежку за всем партийным руководством и вел на них всех досье. Это значило, что в его распоряжении были компрометирующие материалы против всех членов Президиума ЦК. И как раз Хрущев в первую очередь ощущал в этом угрозу для себя лично. Затеянные Берия в рамках корректировки национальной политики кадровые назначения и перестановки перечеркивали деятельность Хрущева на посту секретаря партии и в то же время пугали его, ведь как недавний руководитель партийной организации Украины он должен был нести ответственность за преступления, совершенные в ходе интеграции аннексированных западных территорий. Давать моральную оценку тому и другому политику не имеет смысла. И Берия, и Хрущев покровительствовали тем или иным функционерам, которые также несли ответственность за преступления периода Большого террора, будучи его соучастниками. Да и Маленков не чувствовал себя в безопасности, потому что, несмотря на его формально главный руководящий пост, ему не удалось взять инициативу в политике в свои руки. Его проект по перераспределению инвестиционных ресурсов из тяжелой промышленности в легкую с целью увеличить производство потребительских товаров был заблокирован остальными членами Президиума. Гнетущий вопрос «кто кого?» постоянно витал в этом узком кругу. Учитывая взаимное недоверие членов Президиума ЦК друг к другу, решать насущные проблемы путем их совместного открытого и конструктивного обсуждения было невозможно.

Нет никаких сомнений в том, что именно Хрущев организовал заговор против Берия. Он уже однажды предпринял такую попытку еще у смертного одра Сталина, но она потерпела неудачу. Между тем не все члены Президиума ЦК были проинформированы или – как в случае с Анастасом Микояном – поддержали смещение Берия. Решающим стало то обстоятельство, что Хрущеву удалось склонить на сторону заговорщиков Маленкова. Почему Маленков не понял, что тем самым он подрывает собственные позиции, до сих пор непонятно. Очевидно, как и Берия, он недооценил Хрущева, не увидел в нем серьезного конкурента за наследие Сталина. Конечно, сохранить интригу в тайне от Берия было непросто особенно ввиду тотальной слежки за членами Президиума ЦК со стороны спецслужб. А потому заговорщики воспользовались в своих целях отсутствием Берия в Москве и ненавистью военных к органам госбезопасности. Ничего не подозревавший Берия попал под смертельный удар. Его арестовали 26 июня.

Чтобы понять, как проходил Пленум ЦК 2–7 июля 1953 г., нужно прежде всего осознать всю странность ситуации. Практически все члены Президиума ЦК возвысились при Сталине и лично участвовали в терроре. Большинство из них по меньшей мере виновны в том, что этот террор стал возможен. Первый после смерти Сталина созыв этого высшего (между партийными съездами) руководящего органа партии также состоялся по почти невероятной причине: министр внутренних дел СССР, занимавший в иерархии власти второе место, более десятилетия принадлежавший к узкой правящей группе вокруг Сталина и постоянно встречавшийся с другими членами Президиума ЦК в приватной обстановке, был обвинен ими как предатель, враг народа и иностранный шпион. Члены Президиума ЦК стали судьями для одного из их круга, притом презрев всякую законность даже по меркам советского правосудия.

Именно потому, что заговорщики не могли быть уверены в реакции ЦК партии, они срежиссировали пленум так, чтобы его решения никоим образом не пошатнули их собственных позиций. В силу этого арест Берия поначалу держали в тайне. Многие члены ЦК партии узнали о нем лишь после того, как уже прибыли на пленум. На самом деле позиции заговорщиков изначально были проигрышными. Если их обвинения в адрес Берия хотя бы отчасти были правдой, то их можно было предъявить прежде всего самим обвинителям, ибо они дискредитировали себя как стражи революции в силу своей легковерности и недостаточной бдительности. Однако всем присутствующим было ясно, что речь шла не об установлении истины, а об инсценировке трибунала. Любой, кто не подыгрывал этому, рисковал сам оказаться в руках расстрельной команды.

Так что выступавшие на июльском Пленуме не обвиняли членов Президиума и не требовали от них отчета, а сами набросились с абсурдными обвинениями на Берия. Они, видимо, привыкли считать руководящего товарища по партии «отъявленным жуликом», «бездельником», «сугубым карьеристом», «буржуазным ренегатом», «авантюристом», «врагом народа», «предателем коммунизма» и «агентом империализма». Это со всей очевидностью дает понять, сколь незначительно они порвали со сталинским режимом. Берия обвиняли не в участии или инициировании массовых репрессий, а в попытке упразднить сталинский режим: в массовой амнистии, в его позиции по германскому вопросу, в корректировке национальной политики. Выступления на пленуме не оставляли сомнений в том, что им было известно о фабрикации обвинений при Сталине. Но предосудительным они считали не это, а то, что Берия показал это общественности. До сегодняшнего дня не нашлось никаких доказательств заговора, в котором обвинили Берия. Учитывая его положение в Президиуме, у него не было в этом ни малейшей необходимости.

Основной смысл обвинений в адрес Берия заключался в том, что он своими решениями или – что еще более абсурдно – якобы воспрепятствованием принятию решений сознательно хотел вызвать беспорядки и дестабилизировать ситуацию в стране. Амнистия, по мнению обвинителей Берия, способствовала главным образом тому, что на волю вышло «огромное количество профессиональных убийц, грабителей и воров». Национальная политика Берия, считали они, настраивала народы Советского Союза друг против друга; в то же время многие из них беззастенчиво взяли на вооружение шовинистскую сталинскую формулу «великий русский народ». А что касается обвинения в том, что Берия препятствовал мерам по улучшению снабжения населения картофелем и мясом, то оно звучало совершенно нелепо; все присутствовавшие на Пленуме знали, что Сталин сам до последнего вздоха блокировал реформы в области сельского хозяйства. Единственным серьезным обвинением было лишь то, что Берия действительно пытался опереться на органы госбезопасности.

Товарищи Хрущева из Украины выступили на пленуме ключевыми свидетелями якобы попытки Берия ослабить партию за счет усиления роли МВД. Члены Президиума ЦК, которые отказались принять участие в заговоре или колебались, такие как Микоян и Клим Ворошилов, были «наказаны» – им разрешили выступить лишь в самом конце пленума среди «рядовых членов ЦК». Многое указывает на то, что Хрущев срежиссировал пленум, хотя пока еще не полностью контролировал Маленкова, стоявшего в иерархии власти выше него. С мыслями о собственной карьере Хрущев преследовал две цели: во-первых, устранить лично Берию как конкурента, а во-вторых, ослабить влияние подчиненного Берия аппарата госбезопасности, якобы вступившего в конкуренцию с партией. При этом Хрущев опирался на страх многих членов ЦК перед органами госбезопасности. В выступлениях участников пленума ненависть к угрожавшему всем аппарату террора постоянно смешивалась с обвинениями в адрес лично Берия.

Хрущев умел хладнокровно навязывать свою волю. Его соратнику Георгию Маленкову, вероятно, единственному решительному стороннику политики десталинизации на этом пленуме, стало это ясно лишь тогда, когда он сам осенью 1954 г. был отстранен от власти, а в начале 1955 г. он также услышал обвинения в свой адрес на одном из пленумов ЦК. Но это случилось позднее, а на июльском Пленуме ЦК 1953 г. любое мнение, расходившееся с обвинительными речами Маленкова и Хрущева, таило в себе опасность для инакомыслящего, ибо сплоченность рядов партии была провозглашена единственным связующим ее принципом. Страх и запугивание воздействовали на выступавших на пленуме столь сильно, что даже противники ареста Берия присоединились к абсурдным обвинениям. Тем более заслуживает внимания тот факт, что и Микоян, и Ворошилов сохранили в себе остатки гражданского мужества и, по крайней мере, возражали самым нелепым обвинениям, лишая их тем самым, если вдуматься, достоверности. Микоян указал, что Сталин уже давно лишил Берия своего доверия и только искал предлог для его ареста, что подрывало саму суть обвинения, согласно которому Берия «ловко маскируясь, различными карьеристскими махинациями втерся в доверие к И. В. Сталину» и всячески манипулировал им. А Ворошилов возражал тому, что амнистия в первую очередь способствовала освобождению убийц, и утверждал, что связанные с этим слухи не соответствуют действительности.

То обстоятельство, что одни и те же стереотипные формулировки Маленкова и Хрущева звучали вновь и вновь, лишь подчеркивает интеллектуальную беспомощность высшего советского партийного руководства, которая становится сегодня очевидной и из других источников. Настоящим инородным телом на этом пленуме был Маленков. Явно потрясенный выступлениями некоторых членов ЦК, оправдывавших культ личности Сталина и обвинявших Берия прежде всего в том, что он запретил прессе и дальше восхвалять сталинские свершения, Маленков выпадал из мейнстрима и в своем заключительном слове обвинил лично Сталина в просчетах и игнорировании иных центров принятия решений. И хотя в его выступлении не было ни слова о миллионах жертв как результате сталинского террора, его речь казалась более искренней, чем т. н. секретный доклад Хрущева на ХХ съезде партии с его недоговоренностями и манипуляциями.

Через несколько дней после окончания июльского 1953 г. Пленума ЦК – а к тому времени уже прошло почти две недели со дня ареста Берия – население Советского Союза было оповещено 10 июля 1953 г. небольшой заметкой в газете «Правда», сообщавшей, что пленум ЦК состоялся и что министр внутренних дел исключен из рядов партии как враг народа; что Георгий Маленков сообщил на пленуме «о преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берия» и обвинил того в подрыве советской государственности в интересах иностранного капитала, а также попытке поставить Министерство внутренних дел выше партии и правительства. Сохранение в тайне подробностей ареста Берия позволяет предположить, что советское руководство все еще искало выход из этой ситуации и вырабатывало основные направления своей дальнейшей политики. В качестве наименьшего общего знаменателя между реформаторскими устремлениями Маленкова и Хрущева, пусть не самого важного в списке стоявших перед ними задач, можно упомянуть в этой связи отказ от пренебрежения проблемами сельского хозяйства. И все же только ближе к осени 1953 г. политические новации зазвучали публично сначала на Верховном съезде Советов в августе 1953 г., а затем на сентябрьском Пленуме ЦК. Постепенно стал проявляться и политический стиль Хрущева, основанный на популизме и вовлечении части населения в обсуждение возможных решений государственных проблем.

Сам процесс над Берией прошел с 18 по 23 декабря 1953 г. в условиях строжайшей секретности. При этом, он был проведен по образцу Особого совещания, созданного решением от 1 декабря 1934 г., которое в свое время легло в основу сталинских репрессий. Следствие вменило Берия в вину причастность к чисткам, притом по указанию сверху не включило в обвинение «ленинградское дело», в котором был замешан и Маленков тоже (тогда после смерти Андрея Жданова, фаворита Сталина, последователей и приближенных Жданова репрессировали, имея целью отстранить их от центра власти). Обвинения в адрес Берия включали в себя подрыв системы колхозного хозяйства с целью создания дефицита продовольствия, а также распространение недоверия и раздора между народами Советского Союза. 23 декабря Берия и шесть его ближайших помощников были приговорены к смертной казни и немедленно расстреляны. Устранение Берии сопровождалось комплексной чисткой аппарата госбезопасности. Все руководители управлений МВД союзных республик были арестованы. Это был первый кризис, в котором решающую роль сыграла армия. Проведенная Маленковым и Хрущевым реорганизация МВД завершилась в марте 1954 г. выделением из него Комитета государственной безопасности (КГБ), непосредственно подчиненного отныне Совету Министров СССР.

После устранения Берия Маленков на какое-то время казался победителем в борьбе за власть. На самом деле от этого выиграл прежде всего Хрущев, уже к осени 1953 г. он играл заметную роль в управлении государством. Его избрание первым секретарем ЦК КПСС на Пленуме ЦК в сентябре 1953 г. дало ему возможность перестроить партийный аппарат как надежную опору собственным политическим амбициям. В своем выступлении на этом пленуме по вопросам аграрной политики он расставлял программные акценты. К концу 1953 г. Хрущев укрепил свои позиции второго после Маленкова человека в государстве настолько, что – вопреки решению о разделении партийных и правительственных органов – был избран 7 декабря 1953 г. заместителем председателя правительства. Осенью 1954 г. за счет успеха предложенной им программы по освоению целины Хрущев перехватил у Маленкова инициативу, а в начале 1955 г. на Пленуме ЦК предъявил ему обвинения в нарушении сталинского принципа приоритета тяжелой промышленности и в конце концов добился его смещения. Так лозунг сплоченности партийных рядов оказался в руках партийного функционера идеальным инструментом для завоевания власти, он использовал его для устранения всех конкурентов. Это коснулось в начале 1957 г. и других сообщников Хрущева по заговору – Вячеслава Молотова и Лазаря Кагановича. В 1958 г. Хрущеву, наконец, удалось свергнуть и Николая Булганина и самому занять пост председателя Совета Министров СССР. Это означало, что, как и при Сталине, руководство партией и государством снова оказалось в одних руках.

Ввиду незнания того, что именно Берия был инициатором первых шагов по десталинизации жизни в СССР, известие о его аресте в июне 1953 г. первоначально было воспринято как удар по наследникам НКВД, становому хребту сталинского террористического режима, соответственно, как сигнал о прекращении террора. Растянувшаяся на десятилетия ошибочная интерпретация значения июльского 1953 г. Пленума ЦК КПСС как начала десталинизации в СССР – эту оценку повторил и Манфред Хильдермайер, назвавший Берию «повелителем тьмы», – было связано с тем, что до Перестройки на Западе было мало информации о реальном ходе борьбы за власть после смерти Сталина. Мемуары Хрущева и его политические портреты в трудах Роя и Жореса Медведевых в значительной степени способствовали тому, что инициативы Берия по десталинизации либо оставались неизвестными, либо были гротескно представлены, а сами его намерения искажены. Оценка июльского 1953 г. Пленума ЦК – до публикации его протокола – Р.-Дж. Сервисом в 1981 г. как «принципиальной вехи на пути к десталинизации» представляется ошибочной. Сервис предположил, что реформаторское рвение Берия породило подозрения в том, что он стремится к диктаторской власти. Дошедший до Запада текст резолюции июльского 1953 г. пленума ЦК Р.-Дж. Сервис охарактеризовал как первую известную ему программу политических и экономических реформ после смерти Сталина, но расценил ее не иначе как «половинчатую»: «Сталина в послевоенные годы и дальше критиковали, хотя и тайно, как капризного и совершавшего ошибки лидера». На основании этого Дональд Фильцер утверждал, что арест Берия использовали для оправдания политики реформ.

Материалы июльского 1953 г. Пленума ЦК КПСС были впервые опубликованы в 1991 г. в «Известиях ЦК КПСС». В английском переводе издатель этих материалов Д. М. Стикл счел высокомерием то, что Берия «упустил четыре месяца после смерти Сталина, не захватив власть». И только когда стали доступны дополнительные архивные материалы, пролившие свет на то, что происходило за кулисами власти после смерти Сталина, пришло время пересмотреть прежние интерпретации этих событий. В 1995 г. известный российский исследователь сталинизма Олег Хлевнюк заявил, что на июльском 1953 г. Пленуме сталинисты попытались представить Сталина, своего любимого вождя, как жертву Берия. При этом в обвинительных речах они стилизовали Берия как последовательного реформатора, который за те несколько месяцев, что ему были отпущены, радикально демонтировал сталинский социализм. Михал Рейман утверждал, что арест Берия отсрочил реабилитацию сталинских жертв на два года и затормозил реформы в СССР, в конечном счете став причиной восстаний в Польше и Венгрии. Июльский Пленум ЦК КПСС 1953 г.на время затормозил политику десталинизации, поскольку связанный с либерализацией риск политической дестабилизации режима казался слишком великим. Полвека спустя суд над Берия конца 1953 г. повторился еще раз. Московский суд должен был принять решение по заявлению о реабилитации Берия. В июне 2000 г. он вынес практически соломонов вердикт: в нем было сказано, что процесс против Берия, проведенный на основе решений июльского 1953 г. Пленума ЦК КПСС, был основан на ложных обвинениях, следовательно, смертный приговор не имеет юридической силы. В то же время запрос на реабилитацию Берия был отклонен, поскольку тот, несомненно, несет ответственность за массовые убийства и террор при Сталине.

(Перевод с немецкого: Андрей Доронин)

Текст и перевод: CC BY-SA 4.0

Beschluss des Plenums des CK der KPSS: „Über die verbrecherische partei- und staatsfeindliche Tätigkeit von Berija“

7. Juli 1953

Nachdem es den Bericht des Genossen G. M. Malenkov über die verbrecherische partei- und staatsfeindliche Tätigkeit Berijas gehört und erörtert hat, stellt das Plenum des Zentralkomitees der Kommunistischen Partei der Sowjetunion fest:

1. Nach dem Tod von I. V. Stalin spekulierte die gesamte bürgerliche Welt auf die Schwächung des Sowjetstaates, auf Zwietracht und Streit in der Führung unserer Partei und unseres Staates, auf die Schwächung der Beziehungen zwischen Partei und Volk. Aber dieses Kalkül der Feinde wurde über den Haufen geworfen. Das Zentralkomitee der Partei stellte in den vergangenen vier Monaten nach dem Ableben von I. V. Stalin die kontinuierliche und ordnungsgemäße Führung des gesamten Lebens des Landes sicher und wandte viel Arbeit für die Sammlung der Partei und des Volkes um die Aufgabe des Aufbaus des Sozialismus, für die Stärkung der ökonomischen und militärischen Macht unserer Heimat, für die weitere Verbesserung des Lebens der Arbeiter, Kolchosbauern, Intelligenz, aller sowjetischen Menschen auf. Indem sie die Entscheidungen des XIX. Parteitags der KPSS verwirklichte, gewährleistete die Partei einen machtvollen Aufschwung in allen Sektoren der Volkswirtschaft.

Die von der sowjetischen Regierung unternommene neue Friedensinitiative führte zur weiteren Stärkung der internationalen Stellung der UdSSR, zur Steigerung der Autorität unseres Landes, zu einem ernsthaften Aufschwung der weltweiten Bewegung zur Bewahrung und Festigung des Friedens.

2. Die Erfolge der Sowjetunion beim Aufbau des Kommunismus, die unablässige Vorwärtsbewegung auf dem Weg des Aufbaus des Sozialismus in den Ländern der Volksdemokratien Europas, und ebenso der machtvolle Aufschwung der Wirtschaft und Kultur der großen Chinesischen Volksrepublik, die Entwicklung der Arbeiterbewegung in einer Reihe kapitalistischer Länder und des nationalen Befreiungskampfes in den kolonialen und abhängigen Ländern, all das bedeutet ein gewaltiges Anwachsen der Stärke und Macht des demokratischen Lagers und der Weltbefreiungsbewegung.

Währenddessen findet im imperialistischen Lager eine weitere Zuspitzung der allgemeinen Krise des Kapitalismus und die Schwächung des ganzen kapitalistischen Systems statt, angesichts der unweigerlichen Vertiefung der wirtschaftlichen Schwierigkeiten, des Anwachsens der Arbeitslosigkeit, des Anstiegs der Teuerung und der Verelendung der Werktätigen. Als Folge der unaufhaltsamen Expansion des amerikanischen Imperialismus und seines schamlosen Diktats gegenüber seinen kleinen Partnern und Satelliten verschärfen sich die Widersprüche innerhalb des kapitalistischen Lagers.

So zeugt der ganze Verlauf der weltweiten Entwicklung von dem unaufhaltsamen Anwachsen der Kräfte der Demokratie und des Sozialismus auf der einen Seite, und von der allgemeinen Schwächung der Kräfte des imperialistischen Lagers auf der anderen, was eine tiefe Beunruhigung unter den Imperialisten hervorruft und eine heftige Aktivierung der reaktionären imperialistischen Kräfte bedingt sowie ihr fieberhaftes Streben, die wachsende Macht des internationalen Lagers des Friedens und des Sozialismus zu und vor allem seiner führenden Macht, der Sowjetunion, zu untergaben.

Dies äußert sich in einem rasanten Wettrüsten der kapitalistischen Länder, in militärischen Abenteuern, in Versuchen, den Druck auf die UdSSR zu erhöhen in der Organisation aller möglichen Arten von Provokationen und Diversionen in den Ländern des demokratischen Lagers, wofür Hunderte von Millionen Dollar bereitgestellt werden. Die Imperialisten suchen sich in den Ländern der Demokratie und des Sozialismus Unterstützer in Gestalt verschiedener Abweichler und verkommener Elemente und verstärken die Tätigkeit ihrer Spionagedienste.

3. Das Sowjetland, das voller ungebrochener Macht und schöpferischer Kräfte ist, schreitet erfolgreich auf dem Weg zum Aufbau des Kommunismus voran. Wir haben eine gewaltige sozialistische Industrie, eine allseitige Entwicklung der Schwerindustrie, die die entscheidende Basis für die sozialistische Wirtschaft darstellt. Mit unserem Maschinenbau geht es unablässig bergauf, und er versorgt alle Sektoren der Industrie, des Transports und der Landwirtschaft mit moderner Technik. Die Entwicklung der Technik und der sowjetischen Wissenschaft ermöglichte schon vor einigen Jahren die Lösung der Frage der Nutzung der Atomenergie und schritt in dieser Hinsicht erfolgreich voran. Unsere Leicht- und Nahrungsmittelindustrie erreichte ein hohes Niveau und kann die wachsenden Bedürfnisse der Stadt- und Landbevölkerung auf der Grundlage der von der Partei und Regierung umgesetzten Senkung der Preise befriedigen. Nach den Jahren der Nachkriegsperiode ist unsere Landwirtschaft wieder aufgebaut, die Sovchosen und Kolchosen sind in größerem Maße als vor dem Krieg mit der modernen fortschrittlichen Technik versorgt. Es wurden herausragende Kader an Spezialisten in allen Sektoren der Volkswirtschaft ausgebildet.

Alle diese Erfolge beim Aufschwung der Wirtschaft und des kulturellen Aufbaus wurden durch das unerschütterliche Bündnis der Arbeiterklasse mit der Kolchosbauernschaft ermöglicht, durch die sich festigende Freundschaft der Völker der UdSSR, durch die unablässige Festigung der moralisch-politischen Einheit des Sowjetvolks, durch die konsequente Umsetzung der von der Kommunistischen Partei erarbeiteten Politik.

Bei all dem darf die Partei, wie auch früher, nicht die unserem wirtschaftlichen kulturellen Aufbau innewohnenden Schwierigkeiten und Mängel unterschätzen.

Man darf nicht vergessen, dass unser Land die allergrößten Prüfungen, die durch den Krieg hervorgerufen wurden, durchgemacht hat. Auf einem großen Gebiet des Landes brachte er Zerstörung und zog schwere Opfer nach sich. Es waren gewaltige Anstrengungen im Laufe einer Reihe von Jahren nötig, um die schweren Wunden zu heilen und die Kriegsfolgen zu beseitigen.

Man muss anerkennen, dass es bei uns nicht wenige zurückgebliebene Industriebetriebe und selbst ganze Industriezweige gibt. Nicht wenige Kolchosen und ganze landwirtschaftliche Gebiete befinden sich in einem vernachlässigten Zustand. Die Ernteerträge der landwirtschaftlichen Kulturen und die Produktivität der Viehzucht sind niedrig und entsprechen nicht dem Niveau der technischen Ausrüstung der Landwirtschaft und den Möglichkeiten, die in dem Kolchossystem angelegt sind. Deshalb befriedigen wir die wachsenden materiellen Ansprüche und die Nachfrage nach Kultur unseres Volkes nur unvollkommen.

Man darf auch die Tatsache nicht ignorieren, dass mit der Liquidierung der Ausbeuterklassen in unserem Land die Überbleibsel des Kapitalismus im Bewusstsein der Menschen noch lange nicht überwunden sind und dass es bei der kommunistischen Erziehung der sowjetischen Menschen ernsthafte Mängel gibt. Es hieße, die Grundlagen des Marxismus-Leninismus zu vergessen, wenn wir nicht länger damit rechnen würden, dass eine kapitalistische Einkreisung besteht, die ihre Agenden in unsere Mitte schickt und Leute sucht, die bereit sind, die Interessen der Heimat zu verraten und die Aufgaben der Imperialisten zur Untergrabung der sowjetischen Gesellschaft zu erfüllen.

4. Unsere Partei ist die organisatorische und inspirierende Kraft der sowjetischen Gesellschaft. Durch die richtige Führung der Partei errang das Sowjetvolk welthistorisch bedeutsame Siege beim Aufbau der kommunistischen Gesellschaft.

Jedoch gibt es auch in der Tätigkeit unserer Partei bedeutende Mängel, sowohl auf einigen Abschnitten Sektoren des wirtschaftlichen Aufbaus als auch auf dem Gebiet der kommunistischen Erziehung der Werktätigen.

Man muss anerkennen, dass wir ernsthafte Mängel bei der Beachtung der von dem großen Lenin herausgearbeiteten Parteirichtlinien und bolschewistischen Prinzipien der Parteiführung aufweisen. Über viele Jahre hinweg haben sich hier bei uns große Abnormalitäten auf diesem Gebiet angehäuft. Es ist durch nichts gerechtfertigt, dass erst sieben Jahre nach Kriegsende und 13 Jahre nach dem XVIII. Parteitag der XIX. Parteitag einberufen wurde. Das Plenum des Zentralkomitees der Partei hat einige Jahre lang nicht getagt. Das Politbüro hat lange Zeit nicht normal funktioniert. Die Entscheidungen über die wichtigsten Fragen der Regierungsarbeit und des wirtschaftlichen Aufbaus wurden nicht selten ohne das gebührende vorherige Studium und ohne die kollektive Erörterung in den leitenden Parteiorganen getroffen, wie es in dem Parteistatut vorgesehen ist. Durch solche Abnormalitäten bei der Organisation der Tätigkeit des Zentralkomitees wurden das Kollektivitätsprinzip in der Arbeit und ebenso die nötige Kritik und Selbstkritik nicht gewährleistet. Das Vorhandensein solcher Abnormalitäten führte in der Praxis manchmal zu Entscheidungen mit unzureichender Grundlage und zur Herabsetzung der Rolle des CK als Organ der kollektiven Führung der Partei.

In diesem Zusammenhang muss man es ebenfalls als abnormal eingestehen, dass es in unserer Parteipropaganda in den letzten Jahren eine Abweichung vom marxistisch-leninistischen Verständnis der Rolle der Persönlichkeit in der Geschichte gab. Dies fand seinen Ausdruck darin, dass an die Stelle der richtigen Auslegung der Rolle der Kommunistischen Partei als wahrhaft führender Kraft beim Aufbau des Kommunismus in unserem Land die Parteipropaganda nicht selten in den Personenkult abirrte, was die Herabwürdigung der Rolle der Partei und ihres Führungszentrums zur Folge hat und den Rückgang der schöpferischen Tätigkeit der Parteibasis und der breiten Masse des Sowjetvolkes. Eine solche Richtung der Propagandaarbeit weicht von den bekannten Thesen von Marx zum Personenkult ab: „Aus Widerwillen gegen allen Personenkultus“ – schreibt Marx – „habe ich während der Zeit der Internationalen die zahlreichen Anerkennungsmanöver, womit ich von verschiedenen Ländern aus molestiert ward, nie in den Bereich der Publizität dringen lassen, und habe auch nie darauf geantwortet, außer hie und da durch Rüffel. Der erste Eintritt von Engels und mir in die geheime Communistengesellschaft geschah nur unter der Bedingung, daß alles aus den Statuten entfernt würde, was dem Autoritätsaberglauben förderlich“.

5. Es ist unabdingbar, die Besonderheit der Stellung der Kommunistischen Partei in dem System des sowjetischen Staates zu beachten. Unsere Partei ist die einzige Partei im Land, und überdies nimmt sie die uneingeschränkte Führung im sozialistischen Staat ein. Die Führung der Partei ist die entscheidende Voraussetzung für die Festigkeit und Stabilität des Sowjetsystems.

Gleichzeitig ist es wichtig zu bedenken, dass die Monopolstellung der Partei auch ihre Schattenseiten hat, wenn die revolutionäre Wachsamkeit in unseren Reihen gegenüber dem Klassenfeind schwächer wird. Wir vergessen oft, dass Feinde, die sich geschickt als Kommunisten tarnen, versuchten und versuchen werden, in die Reihen der Partei, um ihrer feindlichen Ziele willen einzudringen, zur Förderung ihrer Karriere und um Zersetzungsarbeit als Agenten der imperialistischen Mächte und ihrer Spionagedienste zu leisten.

6. In diesem Zusammenhang hält es das Plenum des CK für notwendig, die Aufmerksamkeit der Partei auf den Fall Berija zu lenken, der vom Präsidium des CK als Agent des internationalen Imperialismus enttarnt wurde.

Wie jetzt offensichtlich ist, schlich sich Berija, der sich geschickt getarnt hatte, mit verschiedenen karrieristischen Machenschaften in das Vertrauen von I. V. Stalin ein. Die verbrecherische, gegen Partei und Staat gerichtete Tätigkeit Berijas, die während des Lebens von I. V. Stalin tief verborgen und getarnt war, begann nach dessen Tod, als die Feinde des Sowjetstaates ihre antisowjetische Wühlarbeit zu intensivieren anfingen, und entlarvte sich Schritt für Schritt. Unverschämt und hemmungslos, begann Berija in der letzten Zeit sein wahres Gesicht eines Feindes der Partei und des Sowjetvolkes zu offenbaren.

Worin bestanden die verbrecherische Tätigkeit und die verräterischen Pläne Berijas?

Nach dem Tod I. V. Stalins war die Hauptsorge des Zentralkomitees und seines Präsidiums die Aufgabe, die Einheit der Führung der Partei und Regierung auf der Grundlage der marxistisch-leninistischen Prinzipien für die erfolgreiche Bewältigung der Kernaufgaben des Aufbaus der kommunistischen Gesellschaft sicherzustellen. Mit hinterlistigen und intriganten Handlungen versuchte Berija den marxistisch-leninistischen Führungskern unserer Partei zu isolieren und zu spalten, die führenden Vertreter der Partei und Regierung einzeln zu diskreditieren, um seine eigene „Autorität“ zu erhöhen und seine verbrecherischen antisowjetischen Pläne zu verwirklichen.

Nachdem er den Posten des Innenministers der UdSSR erhalten hatte, versuchte Berija den Apparat des Innenministeriums dazu auszunutzen, um seine verbrecherischen Machenschaften zur Ergreifung der Macht zu entfalten. Als niederträchtiger Provokateur und Feind der Partei begann er damit, indem er versuchte, das Innenministerium über Partei und Regierung zu stellen und die Organe des Innenministeriums im Zentrum und vor Ort gegen die Partei und ihre Führung, gegen die Regierung der UdSSR einzusetzen. Berija nutzte den Personenschutz der Mitglieder des Präsidiums des CK zum Ausspionieren der Führer von Partei und Regierung aus. Er legte eine Reihenfolge der vorgeschriebenen Berichte seiner Agenten fest darüber, wo sich die Partei- und Regierungsführer befanden, mit wem sie sich trafen; es wurde das Abhören und die Niederschrift ihrer Telefongespräche organisiert usw.

Wie jetzt bewiesen ist, hetzte Berija die Mitarbeiter des Innenministeriums gegen die Partei auf und verlangte von ihnen, dass sie sich von der Partei für unabhängig hielten. Dadurch verletzte Berija auf verbrecherische Weise den Beschluss des CK der KPSS vom 4. Dezember 1952, „Über die Lage im Ministerium für Staatssicherheit“, der zu Lebzeiten I. V. Stalins und unter seiner Beteiligung gefasst wurde, in dem das Hauptaugenmerk auf die Notwendigkeit gerichtet wurde, „den Mangel an Kontrolle in der Tätigkeit der Organe der Staatssicherheit entschieden zu beenden und ihre Arbeit im Zentrum und vor Ort unter die systematische und dauerhafte Kontrolle der Partei zu stellen“.

Mehr noch gab Berija ohne Wissen des CK und der Regierung den örtlichen Organen des Innenministeriums den Auftrag, die Parteiorganisationen zu kontrollieren und sie fabrizierten verlogene Materialien über Parteiarbeiter und ebenso über Partei- und Sowjetorganisationen. Ehrliche Kommunisten, die im Innenministerium arbeiteten, die diese parteifeindlichen Anordnungen für falsch hielten, unterwarf Berija Repressionen. So entließ Berija im Juni 1953 den Leiter der Verwaltung des Innenministeriums für das Gebiet L`vov, Gen. Strokač, nur deswegen, weil er den Sekretär des Gebietsparteikomitees von L´vov über die erhaltene Anordnung informierte, negative Informationen über die Arbeit der Parteiorganisationen und der Parteikader zu sammeln und zu ermitteln, und drohte, ihn zu verhaften, ins Lager zu schicken und „zu Lagerstaub zu machen“.

Berija trat die Forderungen des Parteistatuts, die Kader nach ihren politischen und professionellen Fähigkeiten auszuwählen, verbrecherisch mit Füßen, indem er die Mitarbeiter im Innenministerium nach ihrer persönlichen Ergebenheit ihm gegenüber beförderte, der Partei fremde und verdächtige Leute aussuchte und gleichzeitig Mitarbeiter aus den Organen des Innenministeriums vertrieb, die früher vom Zentralkomitee und den örtlichen Parteiorganisationen dorthin entsandt worden waren.

Wie durch Fakten belegt wurde, bremste Berija noch zu Lebzeiten I. V. Stalins und besonders nach seinem Ableben unter verschiedenen ausgedachten Vorwänden auf jede mögliche Art die Lösung der wichtigsten und dringlichsten Fragen der Stärkung und Entwicklung der Landwirtschaft. Jetzt steht zweifelsfrei fest, dass dieser niederträchtige Volksfeind sich zum Ziel gesetzt hatte, die Kolchosen zu untergraben und Schwierigkeiten bei der Lebensmittelversorgung des Landes zu schaffen.

Berija strebte mit unterschiedlichen perfiden Methoden danach, die Freundschaft der Völker der UdSSR zu untergraben, die wichtigste Grundlage des multinationalen Staates und die Hauptvoraussetzung aller Erfolge der sowjetischen Bruderrepubliken. Unter dem falschen Vorwand der Bekämpfung von Verstößen gegen die Nationalitätenpolitik der Partei versuchte er, Zwist und Feindschaft zwischen den Völkern der UdSSR zu sähen und die bürgerlich-nationalistischen Elemente in den Unionsrepubliken zu aktivieren.

Der feindliche politische Charakter von Berija trat besonders nachdrücklich bei der Erörterung der deutschen Frage Ende Mai dieses Jahres zu Tage. Die Vorschläge Berijas in dieser Frage liefen darauf hinaus, dem Kurs des Aufbaus des Sozialismus in der Deutschen Demokratischen Republik eine Absage zu erteilen und Kurs auf die Umwandlung der DDR in einen bürgerlichen Staat zu nehmen, was eine direkte Kapitulation vor den antiimperialistischen Kräften bedeutet hätte. Darüber hinaus verlor Berija in der letzten Zeit derart seine Hemmungen, dass bei ihm unter der Flagge des Kampfes mit Mängeln und Abweichungen in dem Aufbau der Kolchosen in den Ländern der Volksdemokratien und der DDR offen gegen die Kolchosen gerichtete Ansichten durchzubrechen begannen, bis zum Vorschlag der Auflösung der Kolchosen in diesen Ländern. Im Licht der enthüllten Verbrechen von Berija wird deutlich, dass er auch in Bezug auf die Kolchosordnung der UdSSR in feindliche Positionen abgeglitten war.

In den letzten Tagen wurden die verbrecherischen Pläne Berijas aufgedeckt, durch seinen Nachrichtendienst Verbindung zu Tito und Rankovič in Jugoslawien aufzunehmen.

Wie sich herausstellte, diente Berija noch 1919, während der englischen Besatzung von Baku in Aserbaidschan im weißgardistischen musavatischen Geheimdienst und verheimlichte seine verräterische Tätigkeit vor der Partei.

Das Plenum des Zentralkomitees der KPSS hält es für bewiesen, dass Berija den Charakter eines Kommunisten verloren und sich in einen bürgerlichen Renegaten verwandelt hat, und faktisch ein Agent des internationalen Imperialismus wurde, der Pläne zur Eroberung der Führung der Partei ausheckte mit dem Ziel der faktischen Zerstörung unserer Kommunistischen Partei und einer Ablösung der Politik, die von der Partei für viele Jahre ausgearbeitet worden war, durch eine Politik der Kapitulation, die letzten Endes zu einer Restauration des Kapitalismus geführt hätte.

Das Plenum des Zentralkomitees der Kommunistischen Partei der Sowjetunion beschließt:

a) Die rechtzeitigen und entschiedenen Maßnahmen, die von dem Präsidium des Zentralkomitees der KPSS zur Liquidierung der verbrecherischen partei- und staatsfeindlichen Tätigkeit von Berija ergriffen wurden, als einzig richtige vollständig gutzuheißen.

b) L. P. Berija für die verräterische Tätigkeit, die auf den Untergang des sowjetischen Staates abzielte, als Feind der Partei und des Sowjetvolkes aus den Reihen der Kommunistischen Partei der Sowjetunion auszuschließen und ihn dem Gericht zu übergeben.

***

Unsere Partei muss aus dem Fall Berija politische Lehren und die notwendigen Schlüsse für ihre Tätigkeit ziehen.

Erstens. Es ist notwendig, die Parteiführung in allen Gliederungen der Partei und des Staatsapparates zu stärken. Es sind die in den letzten Jahren sich entwickelnden ernsten Abnormalitäten im Parteileben und den Methoden der Parteiführung zu beseitigen. Um die genaue Ausführung der von Lenin ausgearbeiteten Prinzipien der Parteiführung und Normen des Parteilebens zu gewährleisten, lautet nunmehr die Aufgabe, die Forderungen des Statuts der KPSS über die Fristen der Einberufung von Parteitagen, der Plena des CK, der regulären Arbeit aller zentralen und örtlichen Parteiorgane streng zu beachten.

Das höchste Prinzip der Parteiführung in unserer Partei ist die kollektive Führung. Nur die gemeinsame politische Erfahrung, die gemeinsame Weisheit des Zentralkomitees, die sich auf die wissenschaftliche Grundlage der marxistisch-leninistischen Theorie stützt, gewährleistet die Richtigkeit der Führung der Partei und des Landes, die unerschütterliche Einheit und Geschlossenheit der Reihen der Partei, den erfolgreichen Aufbau des Kommunismus in unserem Land. Die Aufgabe besteht darin, in allen Parteiorganen tatsächlich die Prinzipien der kollektiven Führung strengstens zu beachten.

Es ist notwendig, die Arbeit aller Organisationen und Behörden zu überprüfen, das Fehlen der Kontrolle über die Arbeit jeglicher Mitarbeiter zu beenden, welchen Posten er auch immer einnimmt, und sich dabei zu vergegenwärtigen, dass die Führung aller Organisationen durch die Partei die Hauptvoraussetzung für den Erfolg ihrer Arbeit ist. Und umgekehrt führt die Abweichung von der Parteikontrolle unweigerlich zu Misserfolgen der Arbeit und dem Verlottern der Mitarbeiter.

Zweitens: Es ist notwendig, die über eine Reihe von Jahren sich entwickelnde falsche Lage zu korrigieren, wenn sich das Innenministerium faktisch der Parteikontrolle entzogen hat. Einer der Gründe, warum es der abenteuerlichen, parteifeindlichen und antisowjetischen Politik Berijas gelungen ist, das Innenministerium über die Partei und die Regierung zu stellen, ist, dass sich im Laufe vieler Jahre falsche, abnormale Beziehungen zwischen der Partei und den Organen des Innenministeriums herausbildeten. Das Innenministerium gewann einen unverhältnismäßig hohen Einfluss im System des sozialistischen Staates. Faktisch schon im Verlaufe einer ganzen Reihe von Jahren verlor die Partei, die kollektive Führung der Partei die effektive Kontrolle über die Organe des Innenministeriums. All das gab verschiedenen Karrieristen und Abenteurern, Parteifeinden, die sich in das Innenministerium eingeschlichen hatten, die Möglichkeit, zu versuchen, den Apparat des Innenministeriums zu nutzen, um die ehrlichen, der Sache des Kommunismus ergebenen Kader der Partei und des Sowjetstaates zu terrorisieren, in Angst und Schrecken zu versetzen und verächtlich zu machen. Damit nicht genug, wie sich jetzt herausgestellt hat, versuchten die Karrieristen und feindlichen Elemente im Apparat des Innenministeriums, die führenden Kader der Partei bis hin zu den Herausragendsten unter ihnen, in Misskredit zu bringen.

Die Parteiorganisationen haben die Pflicht, die gesamte Tätigkeit der Organe des Innenministeriums im Zentrum und vor Ort unter systematische und nicht nachlassende Kontrolle zu stellen. Das ist nicht nur das Recht, sondern auch die direkte Pflicht der Parteiorganisationen. Es ist notwendig, das Innenministerium ernsthaft durch Parteiarbeiter zu festigen, die parteipolitische Arbeit unter den Tschekisten bedeutend zu verstärken, deren große Mehrheit zweifellos ehrliche und gewissenhafte Leute sind, sie im Geist der grenzenlosen Hingabe an unsere Partei, dem Sowjetvolk und der sozialistischen Heimat zu erziehen.

Drittens. Es ist notwendig, in der ganzen Arbeit der Kommunistischen Partei- und Sowjetorganisationen die revolutionäre Achtsamkeit der Kommunisten und aller Werktätigen umfassend zu erhöhen. Dabei ist an die kapitalistische Einkreisung, die in unsere Mitte ihre Agenten zur Wühlarbeit einschleust und auch in Zukunft einschleusen wird, zu erinnern und sie niemals zu vergessen.

Bei der Auswahl von Kadern ist es notwendig, sich von dem engstirnigen Ansatz loszusagen, und die Parteiprinzipien der Auswahl von Mitarbeitern nach ihren politischen und professionellen Qualitäten streng zu beachten.

Viertens. Die Kraft und Unbesiegbarkeit der Partei beruhen auf ihrer unverbrüchlichen Verbundenheit mit dem Volk. Die Parteiorganisationen sind verpflichtet, die Verbindung der Partei mit den Massen ständig zu stärken und auszuweiten und die Anfragen der Werktätigen verständnisvoll aufzunehmen und eine alltägliche Sorge um die Verbesserung des materiellen Wohlstands der Arbeiter, Kolchosbauern, der Intelligenz, aller sowjetischen Menschen zu bezeugen und sich dabei zu vergegenwärtigen, dass die Sorge um die Interessen des Sowjetvolkes die größte Verpflichtung unserer Partei ist.

Fünftens. Es ist die heiligste Pflicht der ganzen Partei, die unverbrüchliche Freundschaft der Völker der UdSSR weiter zu festigen, den multinationalen sozialistischen Staat zu festigen und die sowjetischen Menschen im Geiste des proletarischen Internationalismus und des entschiedenen Kampfes mit allen Erscheinungen des bürgerlichen Nationalismus zu erziehen. Es ist notwendig, die Hinterlassenschaften der Schädlingstätigkeit von Berija auf dem Gebiet der Beziehungen der Nationalitäten zu beseitigen.

Sechstens. Das Sowjetsystem verfügt über ungeheure Vorzüge und Möglichkeiten für einen neuen, noch mächtigeren Aufschwung unserer Wirtschaft und Kultur, für die weitere Erhöhung des materiellen Wohlstands des Volkes. Wir verfügen über unerschöpfliche natürliche Ressourcen, eine mächtige erstklassige Technik in der Industrie und Landwirtschaft, hochqualifizierte Kader von Arbeitern und Fachleuten. Doch wäre es falsch zu vergessen, dass wir noch ungelöste, drängende wirtschaftliche Aufgaben haben, besonders auf dem Gebiet des weiteren Aufschwungs der Landwirtschaft (Viehzucht, Gemüseanbau usw.). Wir haben noch die bekannten Wachstumsprobleme, die mit der Lösung der gigantischen Aufgabe der maximalen Befriedigung der unablässig steigenden materiellen und kulturellen Bedürfnisse der Werktätigen zusammenhängen.

Die Partei-, Sowjet-, Gewerkschafts- und Komsomolorganisationen müssen die schöpferischen Kräfte des Volkes mobilisieren und organisieren, um unsere Reserven und Möglichkeiten zur Lösung aller dieser Aufgaben zu nutzen, zur erfolgreichen Erfüllung und Übererfüllung des Fünfjahresplans zur Entwicklung der UdSSR, den Aufgaben die von dem XIX. Parteitag gestellt wurden.

Siebtens. Die drängenden Interessen der Partei verlangen eine bedeutende Verbesserung der Parteipropaganda und der politisch-erzieherischen Arbeit in den Massen. Es ist notwendig, dass die Kommunisten die marxistisch-leninistische Theorie nicht engstirnig und dogmatisch studieren, damit sie den kreativen Charakter des Marxismus-Leninismus verstehen und sich nicht nur einzelne Formulierungen und Zitate, sondern den Kern der umfassend siegreichen, die Welt verändernden revolutionären Lehre von Mark-Engels-Lenin-Stalin aneignen. Unsere Propaganda muss die Kommunisten und das ganze Volk im Geiste der Gewissheit der Unbesiegbarkeit der großen Sache des Kommunismus erziehen, im Geiste der grenzenlosen Hingabe für unsere Partei und das sozialistische Vaterland.

***

Die Kommunistische Partei der Sowjetunion, die vor 50 Jahren von unserem genialen Lenin gegründet wurde, die zu einer gigantischen Macht herangewachsen und in den Kämpfen unter der Führung Lenins gestählt wurde, des Schülers und Fortsetzers der Sache Lenins, dem großen Stalin und ihren Kampfgenossen, verwirft und weist alle Versuche zurück, ihre Einheit zu erschüttern und die Rolle der Partei als führende Kraft der sowjetischen Gesellschaft zu schmälern.

Das Sowjetvolk wird unter der erfahrenen Führung der kommunistischen Partei auch weiterhin unermüdlich die Macht seines sozialistischen Vaterlandes stärken. Das Sowjetvolk wird auch weiterhin den Kampf für einen festen und langandauernden Frieden zwischen den Völkern führen und uneingeschränkt die konsequente Friedenspolitik der Regierung der UdSSR unterstützen, sie wird auch weiterhin unermüdlich die Freundschaft mit der großen Chinesischen Volksrepublik, mit allen Ländern der Volksdemokratien festigen. In enger Einheit mit dem Volk wird unsere Partei überzeugt und fest auf dem Weg des Aufbaus der kommunistischen Gesellschaft vorwärtsschreiten.

Lavrentij Berija. 1953. Stenogramma ijul`skogo plenuma CK KPSS i drugie dokumenty [Lavrentij Berija. 1953. Stenogramm des Juliplenums des CK der KPSS und andere Dokumente], Moskau 1999, S. 365-373.

Mitteilung über das Plenum des CK der KPSS

10. Juli 1953

In diesen Tagen fand das Plenum des Zentralkomitees der Kommunistischen Partei der Sowjetunion statt.

Das Plenum des CK der KPSS, fasste, nachdem es den Bericht des Präsidiums des CK, den Gen. G. M. Malenkov, über die verbrecherischen partei- und staatsfeindlichen Aktivitäten von L. P. Berija, die auf eine Zersetzung des sowjetischen Staates im Interesse des ausländischen Kapitals abzielten und sich in dem hinterlistigen Versuch, das Innenministerium der UdSSR über die Regierung und Kommunistische Partei der Sowjetunion zu stellen, äußerte, gehört und erörtert hatte, den Beschluss, L. P. Berija aus dem CK der KPSS zu entfernen und ihn als Feind des Kommunistischen Partei und des Sowjetvolkes aus den Reihen der Kommunistischen Partei der Sowjetunion auszuschließen.

Lavrentij Berija. 1953. Stenogramma ijul`skogo plenuma CK KPSS i drugie dokumenty [Lavrentij Berija. 1953. Stenogramm des Juliplenums des CK der KPSS und andere Dokumente], Moskau 1999, S. 376.

(Übersetzung aus dem Rus. Georg Wurzer)

Постановление Пленума ЦК КПСС "О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берия"

7 июля 1953 г.

Заслушав и обсудив доклад тов. Маленкова Г. М. о преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берия, Пленум Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза устанавливает:

1. В связи со смертью И. В. Сталина весь буржуазный мир делал ставку на ослабление Советского государства, на раскол и разброд в руководстве нашей партии и государства, на ослабление связи партии с народом. Но эти расчеты врагов оказались опрокинутыми. Центральный Комитет партии за истекшие 4 месяца после кончины И. В. Сталина обеспечил бесперебойное и правильное руководство всей жизнью страны, проделал большую работу по сплочению партии и народа вокруг задач строительства коммунизма, укреплению экономической и оборонной мощи нашей Родины, по дальнейшему улучшению жизни рабочих, колхозников, интеллигенции, всех советских людей. Претворяя в жизнь решения XIX съезда КПСС, партия обеспечила мощный подъем во всех отраслях народного хозяйства.

Предпринятая советским правительством новая мирная инициатива привела к дальнейшему укреплению международного положения СССР, росту авторитета нашей страны, к серьезному подъему всемирного движения за сохранение и упрочение мира.

2. Успехи Советского Союза в деле строительства коммунизма, неуклонное движение вперед по пути строительства социализма стран народной демократии Европы, а также мощный подъем хозяйства и культуры великой Китайской Народной Республики, развитие рабочего движения в ряде капиталистических стран и национально-освободительной борьбы в колониальных и зависимых странах все это означает огромный рост сил и мощи демократического лагеря и мирового освободительного движения.

В то же время в империалистическом лагере происходит дальнейшее обострение общего кризиса капитализма и ослабление всей капиталистической системы, налицо несомненное углубление экономических трудностей, рост безработицы, рост дороговизны и обнищания трудящихся. В результате безудержной экспансии американского империализма и наглого диктата с его стороны в отношении своих младших партнеров и сателлитов все больше обостряются противоречия внутри капиталистического лагеря.

Таким образом, весь ход мирового развития свидетельствует о неуклонном росте сил демократии и социализма, с одной стороны, об общем ослаблении сил империалистического лагеря с другой, что вызывает глубокую тревогу среди империалистов и обусловливает резкую активизацию реакционных империалистических сил, их лихорадочное стремление подорвать растущую мощь международного лагеря мира и социализма, и прежде всего его ведущей силы - Советского Союза.

Это находит свое выражение в бешеной гонке вооружений капиталистических стран, в военных авантюрах, в попытках усиления нажима на СССР, в организации всевозможных провокаций и диверсий в странах демократического лагеря, для чего ассигнуются сотни миллионов долларов. Империалисты ищут себе в странах демократии и социализма опоры в лице различных отщепенцев и разложившихся элементов, активизируют подрывную деятельность своей агентуры.

3. Советская страна, полная несокрушимой мощи и творческих сил, успешно идет вперед по пути строительства коммунизма. Мы имеем мощную социалистическую индустрию, всесторонне развитую тяжелую промышленность, являющуюся основой основ социалистической экономики. Наше машиностроение неуклонно идет в гору, обеспечивая все отрасли промышленности, транспорта и сельского хозяйства современной техникой. Развитие техники и советской науки сделало возможным уже несколько лет назад разрешить проблему использования атомной энергии и успешно продвигать это дело дальше. Наша легкая и пищевая промышленность достигла высокого уровня и имеет возможность удовлетворять растущие потребности городского и сельского населения на основе проводимой партией и правительством политики снижения цен. За годы послевоенного периода восстановлено наше сельское хозяйство, совхозы и колхозы обеспечены в большей мере, чем до войны, современной передовой техникой. Выращены замечательные кадры специалистов во всех областях народного хозяйства.

Все эти успехи в деле подъема социалистической экономики и в культурном строительстве стали возможными благодаря прочному союзу рабочего класса и колхозного крестьянства, крепнущей дружбе народов ссср, благодаря неуклонному упрочению морально-политического единства советского народа, благодаря последовательному проведению в жизнь выработанной Коммунистической партией политики.

При всем этом, как и раньше, партия не должна недоучитывать имеющихся трудностей и недостатков в нашем хозяйственном и культурном строительстве.

Нельзя забывать о том, что наша страна прошла через величайшие испытания, вызванные войной, приведшей к разрухе на большой части территории страны и повлекшей за собой тяжелые жертвы. Требовались огромные усилия в течение ряда лет, чтобы залечить тяжелые раны и ликвидировать последствия войны.

Надо признать, что у нас есть немало отстающих промышленных предприятий и даже отдельных отраслей промышленности. Немало колхозов и целых сельскохозяйственных районов находятся в запущенном состоянии. Урожайность сельскохозяйственных культур и продуктивность животноводства низки, не соответствуют возросшему уровню технического оснащения сельского хозяйства и возможностям, заложенным в колхозном строе. В результате этого мы все еще недостаточно удовлетворяем растущие материальные потребности и культурные запросы нашего народа.

Нельзя также игнорировать того факта, что с ликвидацией в нашей стране эксплуататорских классов пережитки капитализма в сознании людей далеко еще не изжиты и что в деле коммунистического воспитания советских людей имеются серьезные недостатки. Было бы забвением основ марксизма-ленинизма, если бы мы перестали считаться с тем фактом, что существует капиталистическое окружение, которое засылает своих агентов в нашу среду, ищет людей, готовых предать интересы Родины и выполнять задания империалистов по подрыву советского общества.

4. Наша партия является организующей и вдохновляющей силой советского общества. В результате правильного руководства партии советский народ одержал всемирно-исторические победы в деле строительства коммунистического общества.

Однако и в деятельности нашей партии имеются существенные недостатки как на ряде участков хозяйственного строительства, так и в области коммунистического воспитания трудящихся.

Надо признать, что у нас имеются серьезные недостатки в деле соблюдения выработанных великим Лениным партийных норм, большевистских принципов партийного руководства. За многие годы у нас накопились значительные ненормальности в этой области. Ничем не оправданным является то, что только через 7 лет после окончания войны и через 13 лет после XVIII съезда был созван XIX съезд партии. По нескольку лет не собирались пленумы Центрального Комитета партии. Длительное время Политбюро нормально не функционировало. Решения по важнейшим вопросам государственной работы и хозяйственного строительства нередко принимались без должного предварительного изучения и без коллективного обсуждения в руководящих партийных органах, как это предусмотрено Уставом партии. В результате таких ненормальностей в организации деятельности Центрального Комитета не была обеспечена коллективность в работе, а также должная критика и самокритика. Наличие таких ненормальностей на деле приводило иногда к недостаточно обоснованным решениям и к принижению роли ЦК как органа коллективного руководства партией.

В этой связи также следует признать ненормальным, что в нашей партийной пропаганде за последние годы имело место отступление от марксистско-ленинского понимания вопроса о роли личности в истории. Это нашло свое выражение в том, что вместо правильного разъяснения роли Коммунистической партии как действительной руководящей силы в строительстве коммунизма в нашей стране партийная пропаганда сбивалась нередко на культ личности, что ведет к принижению роли партии и ее руководящего центра, к снижению творческой активности партийных масс и широких масс советского народа. Такое направление пропагандистской работы расходится с известными положениями Маркса о культе личности. "Из неприязни ко всякому культу личности, - писал Маркс, - я во время существования Интернационала никогда не допускал до огласки многочисленные обращения, в которых признавались мои заслуги и которыми мне надоедали из разных стран, - я даже никогда не отвечал на них, разве только изредка за них отчитывал. Первое вступление Энгельса и мое в тайное общество коммунистов произошло под тем условием, что из устава будет выброшено все, что содействует суеверному преклонению перед авторитетами" (Маркс и Энгельс. Сочинения, т. XXVI, стр. 487-488).

5. Необходимо считаться с особенностью положения Коммунистической партии в системе Советского государства. Наша партия является единственной партией в стране, и притом ей безраздельно принадлежит руководящая роль в социалистическом государстве. Руководство партии является решающим условием крепости и незыблемости советского строя.

Вместе с тем необходимо помнить, что монопольное положение партии имеет и свои теневые стороны, когда ослабляется революционная бдительность в наших рядах в отношении классового врага. Мы часто забываем, что враги, ловко маскируясь под коммунистов, пытались и будут пытаться проникать в ряды партии ради своих вражеских целей, ради карьеры и для проведения подрывной работы в качестве агентов империалистических держав и их разведок.

6. В этой связи Пленум ЦК считает необходимым обратить внимание партии на дело Берия, разоблаченного Президиумом ЦК как агента международного империализма.

Как теперь видно, Берия, ловко маскируясь, различными карьеристскими махинациями втерся в доверие к И. В. Сталину. Преступная антипартийная и антигосударственная деятельность Берия, глубоко скрытая и замаскированная при жизни И. В. Сталина, после его кончины, когда враги Советского государства активизировали свою подрывную антисоветскую деятельность, начала раскрываться шаг за шагом. Обнаглев и распоясавшись, Берия в последнее время стал раскрывать свое подлинное лицо врага партии и советского народа.

В чем состояли преступные действия и вероломные замыслы Берия?

После смерти И. В. Сталина главной заботой Центрального Комитета и его Президиума была задача обеспечить единство в руководстве партии и правительства на основе марксистско-ленинских принципов для успешного решения коренных задач строительства коммунистического общества. Коварными интриганскими действиями Берия пытался разобщить и расколоть ленинско-сталинское руководящее ядро нашей партии, дискредитировать руководящих деятелей партии и правительства каждого по отдельности, чтобы повысить свой собственный "авторитет" и осуществить свои преступные антисоветские замыслы.

Добившись поста Министра внутренних дел СССР, Берия пытался использовать аппарат Министерства внутренних дел для того, чтобы развернуть свои преступные махинации по захвату власти. Как подлый провокатор и враг партии он начал с того, что пытался поставить Министерство внутренних дел над партией и правительством, использовать органы МВД в центре и на местах против партии и ее руководства, против правительства СССР. Берия использовал охрану членов Президиума ЦК для шпионажа за руководителями партии и правительства. Им был установлен порядок обязательных докладов его агентов о том, где бывают руководители партии и правительства, с кем они встречаются; были организованы подслушивание и запись их телефонных разговоров и т. д.

Как теперь доказано, Берия восстанавливал работников МВД против партии, требовал от них, чтобы они считали себя независимыми от партии. Тем самым Берия преступно нарушил постановление ЦК КПСС от 4 декабря 1952 года "О положении в МГБ", принятое при жизни И. В. Сталина и с его участием, в котором указывал ось на необходимость " решительно покончить С бесконтрольностью в деятельности органов Министерства госбезопасности и поставить их работу в центре и на местах под систематический и постоянный контроль партии".

Более того, Берия тайно от ЦК и правительства давал задания местным органам МВД, чтобы они контролировали партийные организации, фабриковали лживые материалы на партийных работников, а также на партийные и советские организации. Тех же честных коммунистов, работников МВД, которые считали неправильными эти антипартийные установки, Берия подвергал репрессиям. Так, например, начальника Управления МВД Львовской области тов. Строкача только за то, что тот сообщил секретарю Львовского обкома партии о полученной им установке собирать, выискивать отрицательные данные о работе партийных организаций и о партийных кадрах, Берия в июне 1953 г. снял с работы, угрожал арестовать его, сослать в лагерь и "превратить в лагерную пыль". лагерную пыль".

Преступно попирая требования Устава партии о подборе кадров по их политическим и деловым качествам, Берия выдвигал работников в Министерстве внутренних дел по признаку личной преданности ему, подбирал чуждых партии и подозрительных людей, в то же время изгонял из органов МВД работников, ранее посланных туда Центральным Комитетом и местными партийными организациями.

Как установлено фактами, Берия еще при жизни И. В. Сталина и в особенности после его кончины под разными вымышленными предлогами всячески тормозил решение важнейших неотложных вопросов по укреплению и развитию сельского хозяйства. Теперь несомненно, что этот подлый враг народа ставил своей целью подрыв колхозов и создание трудностей в продовольственном снабжении страны.

Берия стремился различными коварными приемами подорвать дружбу народов СССР – основу основ многонационального социалистического государства и главное условие всех успехов братских советских республик. Под фальшивым предлогом борьбы с нарушениями национальной политики партии он пытался посеять рознь и вражду между народами СССР, активизировать буржуазно-националистические элементы в союзных республиках.

Вражеское политическое лицо Берия особенно наглядно выявилось при обсуждении германского вопроса в конце мая этого года. Предложения Берия по этому вопросу сводились К тому, чтобы отказаться от курса на строительство социализма в Германской Демократической Республике и взять курс на превращение ГДР в буржуазное государство, что означало бы прямую капитуляцию перед империалистическими силами. Вместе с тем в последнее время Берия настолько распоясался, что под флагом борьбы с недостатками и с перегибами в колхозном строительстве в странах народной демократии и в ГДР у него стали открыто прорываться антиколхозные взгляды, вплоть до предложения о роспуске колхозов в этих странах. В свете разоблаченных преступлений Берия становится ясным, что он скатывапся на враждебные позиции и в отношении колхозного строя СССР.

В самые последние дни обнаружились преступные замыслы Берия установить через свою агентуру личную связь с Тито и Ранковичем в Югославии.

Как выяснилось, Берия еще в 1919 году, в период английской оккупации Баку, служил в Азербайджане в белогвардейской мусаватистской разведке и скрыл свою предательскую деятельность от партии.

Пленум Центрального Комитета КПСС считает установленным, что Берия потерял облик коммуниста, превратившись в буржуазного перерожденца, и на деле стал агентом международного империализма, вынашивал планы захвата руководства партией и государством в целях фактического разрушения нашей Коммунистической партии и замены политики, выработанной партией за многие годы, капитулянтской политикой, которая привела бы в конечном счете к реставрации капитализма.

Пленум Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза постановляет:

а) Полностью одобрить своевременные и решительные меры, принятые Президиумом Центрального Комитета КПСС для ликвидации преступных антипартийных и антигосударственных действий Берия, как единственно правильные.

б) За предательские действия, направленные на подрыв Советского государства, исключить Л. П. Берия как врага партии и советского народа из членов Коммунистической партии Советского Союза и предать суду.

* * *

Наша партия должна извлечь из дела Берия политические уроки и сделать необходимые выводы для своей дальнейшей деятельности.

Первое. Необходимо укрепить партийное руководство во всех звеньях партии и государственного аппарата. Устранить сложившиеся за последние годы серьезные ненормальности в партийной жизни и методах партийного руководства. Задача состоит в том, чтобы обеспечить точное выполнение выработанных Лениным принципов партийного руководства и норм партийной жизни, строгое соблюдение требований Устава КПСС о сроках созыва партийных съездов, пленумов ЦК, регулярной работе всех центральных и местных партийных органов.

Высший принцип партийного руководства в нашей партии – коллективность руководства. Только коллективный политический опыт, коллективная мудрость Центрального Комитета, опирающегося на научную основу марксистско-ленинской теории, обеспечивает правильность руководства партией и страной, незыблемое единство и сплоченность рядов партии, успешное строительство коммунизма в нашей стране. Задача состоит в том, чтобы во всех партийных органах на деле строжайше соблюдать принципы коллективного руководства.

Необходимо регулярно проверять работу всех организаций и ведомств, покончить с бесконтрольностью работы любого работника, какой бы он пост ни занимал, памятуя, что партийное руководство всеми организациями является главным условием успешной их работы. И, наоборот, уход из-под партийного контроля ведет неизбежно к провалам в работе и к загниванию работников.

Второе. Необходимо исправить создавшееся за ряд лет неправильное положение, когда Министерство внутренних дел фактически ушло из-под контроля партии. Одной из причин, почему оказались возможными авантюристические, антипартийные и антисоветские попытки Берия поставить МВД над партией и правительством, является то, что в течение многих лет складывались неправильные, ненормальные отношения между партией и органами Министерства внутренних дел. Министерство внутренних дел приобрело непомерно большое влияние в системе социалистического государства. Фактически на протяжении уже ряда лет был утрачен действенный контроль партии, коллективного руководства партии над органами Министерства внутренних дел. Все это давало возможность различным карьеристам и авантюристам, врагам партии, пробравшимся в МВД, пытаться использовать аппарат МВД для терроризирования, запугивания и опорочивания честных, преданных делу коммунизма кадров партии и Советского государства. Больше того, как выяснилось теперь, карьеристские, враждебные элементы в аппарате МВД пытались подтачивать, опорочивать руководящие кадры партии вплоть до видных ее деятелей.

Партийные организации обязаны взять под систематический и неослабный контроль всю деятельность органов Министерства внутренних дел в центре и на местах. Это является не только правом, но и прямой обязанностью партийных организаций. Необходимо серьезно укрепить органы МВД партийными работниками, значительно усилить партийно-политическую работу среди чекистов, подавляющее большинство которых, несомненно, является честными и добросовестными людьми, воспитывать их в духе беззаветной преданности нашей партии, советскому народу, социалистической Родине.

Третье. Необходимо во всей работе партийных и советских организаций всемерно повышать революционную бдительность коммунистов и всех трудящихся. Следует помнить и никогда не забывать о капиталистическом окружении, которое засылает и будет засылать в нашу среду своих агентов для подрывной деятельности.

При подборе кадров необходимо отрешиться от деляческого подхода, строго соблюдать партийные принципы подбора работников по их политическим и деловым качествам.

Четвертое. Сила и непобедимость Коммунистической партии – в ее неразрывной связи с народом. Партийные организации обязаны постоянно укреплять и расширять связи партии с массами, чутко относиться к запросам трудящихся, проявлять повседневную заботу об улучшении материального благосостояния рабочих, колхозников, интеллигенции, всех советских людей, памятуя, что забота об интересах советского народа является важнейшей обязанностью нашей партии.

Пятое. Священной обязанностью всей нашей партии является дальнейшее упрочение нерушимой дружбы народов СССР, укрепление многонационального социалистического государства, воспитание советских людей в духе пролетарского интернационализма и решительная борьба со всеми проявлениями буржуазного национализма. Необходимо ликвидировать последствия вредительских действий Берия в области национальных отношений.

Шестое. Социалистический строй располагает огромными преимуществами и возможностями для нового, еще более мощного подъема нашего хозяйства и культуры, для дальнейшего повышения материального благосостояния народа. У нас есть неисчерпаемые природные ресурсы, могучая первоклассная техника в промышленности и в сельском хозяйстве, высококвалифицированные кадры рабочих и специалистов. Но было бы неправильно забывать о том, что у нас есть еще и нерешенные неотложные хозяйственные задачи, особенно в деле дальнейшего подъема сельского хозяйства (животноводство, овощеводство и т. д.). У нас имеются еще известные трудности роста, связанные с решением гигантской задачи максимального удовлетворения непрерывно растущих материальных и культурных потребностей трудящихся.

Партийные, советские, профсоюзные, комсомольские организации должны мобилизовать и организовать творческие силы народа для того, чтобы в полной мере использовать наши резервы и возможности для решения всех этих задач, для успешного выполнения и перевыполненмя-пятилетнего плана развития СССР, задач, поставленных XIX съездом партии.

Седьмое. Насущные интересы партии требуют значительного улучшения всего дела партийной пропаганды и политико-воспитательной работы в массах. Необходимо, чтобы коммунисты изучали марксистско-ленинскую теорию не начетнически и догматически, чтобы они понимали творческий характер марксизма-ленинизма и усваивали не отдельные формулировки и цитаты, а существо всепобеждающего, преобразующего мир революционного учения Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина. Наша пропаганда должна воспитывать коммунистов и весь народ в духе уверенности в непобедимости великого дела коммунизма, в духе беззаветной преданности нашей партии и социалистической Родине.

***

Коммунистическая партия Советского Союза, созданная 50 лет тому назад гениальным Лениным, выросшая в гигантскую силу и закаленная в боях под руководством Ленина, ученика и продолжателя дела Ленина великого Сталина и их соратников, отбросит прочь и пресечет всякие попытки поколебать ее единство, умалить роль партии как ведущей силы советского общества.

Советский народ под испытанным руководством Коммунистической партии будет и впредь неустанно укреплять мощь своей социалистической Родины. Советский народ и впредь будет вести борьбу за прочный и длительный мир между народами, безраздельно поддерживать последовательную политику мира, проводимую правительством СССР, будет и впредь неустанно крепить дружбу с великой Китайской Народной Республикой, со всеми странами народной демократии. В тесном единении с народом наша партия будет уверенно и твердо идти вперед по пути строительства коммунистического общества.

Лаврентий Берия. 1953. Стенограмма июльского пленума ЦК КПСС и другие документы, Москва 1999, с. 365-373.

Информационное сообщение о Пленуме ЦК КПСС

10 июля 1953 г.

На днях состоялся Пленум Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза.

Пленум ЦК КПСС, заслушав и обсудив доклад Президиума ЦК – тов. Маленкова Г. М. о преступных антипартийных и антигосударственных действиях Л. П. Берия, направленных на подрыв Советского государства в интересах иностранного капитала и выразившихся в вероломных попытках поставить Министерство внутренних дел СCCР, Правительством и Коммунистической партией Советского Союза, принял решение вывести Л. П. Берия из состава ЦК КПСС и исключить его из рядов Коммунистической партии Советского Союза как врага Коммунистической партии и советского народа.

Лаврентий Берия. 1953. Стенограмма июльского пленума ЦК КПСС и другие документы, Москва 1999, с. 376.

• 

  Seite 1

Pravda, 10. Juli 1953. Gemeinfrei (amtliches Werk).

Правда, 10 июля 1953 г. Общественное достояние (официальный документ).

Oleg V. Chlevnjuk, Berija. Predely istoričeskoj „reabilitacii“ [Berija: die Grenzen der historischen „Rehabilitierung“]. In: Svobodnaja mysl’, 2 (1995), S. 103–110.

Amy W. Knight, Beria, Stalin’s First Lieutenant. Princeton Univ. Press, Princeton, N.J 1993.

Viktor Knoll/Lothar Kölm (Hrsg.), Der Fall Berija. Protokoll einer Abrechnung. Das Plenum des ZK der KPdSU im Juli 1953. Stenographischer Bericht. Aufbau, Berlin 1993.

A. I. Kokurin/A. I. Požarov, „Novyj kurs“ L. P. Berii 1953 g. [Der ‚neue Kurs‘ von L. P. Berija 1953]. In: Istoričeskij archiv, 4 (1996), S. 132–164.

Stephan Merl, Berija und Chruščev: Entstalinisierung oder Systemerhalt? Zum Grunddilemma sowjetischer Politik nach Stalins Tod. In: Geschichte in Wissenschaft und Unterricht, 52:9 (2001), S. 484–506.

Stephan Merl, Entstalinisierung, Reformen und der Wettlauf der Systeme 1953–1964. In: Stefan Plaggenborg (Hrsg.), 1945–1991. Vom Ende des Zweiten Weltkriegs bis zum Zusammenbruch der Sowjetunion. Hiersemann, Stuttgart 2002, S. 175–318.

Stephan Merl, Kulturen des Entscheidens in der Sowjetunion seit 1917. In: Thomas Großbölting, Stefan Lehr (Hrsg.), Politisches Entscheiden im Kalten Krieg: Orte, Praktiken und Ressourcen in Ost und West. Vandenhoeck & Ruprecht, Göttingen 2020, S. 44–75.

Vladimir P. Naumov/Û V. Sigačev (Hrsg.), Lavrentij Berija. 1953: stenogramma ijul’skogo plenuma CK KPSS i drugie dokumenty [Lavrentij Berija 1953. Stenogramm des Juliplenums des CK KPSS und andere Dokumente] (=Rossija XX Vek. Dokumenty). Meždunarodnyj fond „Demokratija“, Moskva 1999.

Rudolʹf G. Pichoja, Sovetskij Sojuz: istorija vlasti. 1945–1991 [Die Sowjetunion: Geschichte der Macht 1945-1991]. Izdat. RAGS, Moskva 1998.

T. H. Rigby, Khrushchev and the Rules of the Soviet Political Game. In: Robert F. Miller, Ferenc Fehér (Hrsg.), Khrushchev and the Communist World. Routledge, London 1984, S. 39–81.

R. J. Service, The Road to the Twentieth Party Congress: An Analysis of the Events Surrounding the Central Committee Plenum of July 1953. In: Soviet Studies, 33:2 (1981), S. 232–245.

D. M. Stickle (Hrsg.), The Beria Affair: The Secret Transcripts of the Meetings Signalling the End of Stalinism. Nova Science Publishers, Commack, N.Y 1992.

Strobe Talbott (Hrsg.), Chruschtschow erinnert sich. Rowohlt, Reinbek 1971.

Мерл, Ш. Десталинизация или сохранение системы? Основная дилемма советской политики после смерти Сталина // Страницы Российской истории. Проблемы, события, люди. Сборник статьей в честь Бориса Васильевича Ананьица / под ред. Н. Ю. Заварзиной. Санкт-Петербург: Буланин, 2003, с. 106–116.

Кокурин, А. И., Пожаров, А. И. «Новый курс» Л. П. Берии 1953 г. // Исторический архив, 1996, № 4, c. 132–164.

Лаврентий Берия 1953. Стенограмма июльского пленума ЦК КПСС и другие документы / под ред. В. П. Наумова, Ю. В. Сигачева. Москва: Международный фонд «Демократия», 1999 (=Россия XX Век. Документы).

Пихоя, Р. Г. Советский Союз. История власти. 1945–1991. Москва: РАГС, 1998.

Хлевнюк, О. В. Берия. Пределы исторической «реабилитации» // Свободная мысль, 1995, № 2, c. 103–110.

Knight, A. W. Beria, Stalin’s First Lieutenant. Princeton, N.J: Princeton Univ. Press, 1993.

Der Fall Berija. Protokoll einer Abrechnung. Das Plenum des ZK der KPdSU im Juli 1953. Stenographischer Bericht [Дело Берия. Протоколы допроса. Пленум ЦК КПСС, июль 1953 года. Стенограмма] / под ред. V. Knoll, L. Kölm. Berlin: Aufbau, 1993.

Merl, S. Berija und Chruščev: Entstalinisierung oder Systemerhalt? Zum Grunddilemma sowjetischer Politik nach Stalins Tod [Берия и Хрущев: десталинизация или сохранение системы? К вопросу об основной дилемме советской политики после смерти Сталина] // Geschichte in Wissenschaft und Unterricht, 2001, Т. 52, № 9, c. 484–506.

Merl, S. Entstalinisierung, Reformen und der Wettlauf der Systeme 1953–1964 [Десталинизация, реформы и соперничество систем] // 1945–1991. Vom Ende des Zweiten Weltkriegs bis zum Zusammenbruch der Sowjetunion / под ред. S. Plaggenborg. Stuttgart: Hiersemann, 2002, с. 175–318.

Merl, S. Kulturen des Entscheidens in der Sowjetunion seit 1917 [Культура принятия решений в Советском Союзе после 1917 г.] // Politisches Entscheiden im Kalten Krieg: Orte, Praktiken und Ressourcen in Ost und West / под ред. T. Großbölting, S. Lehr. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 2020, с. 44–75.

Rigby, T. H. Khrushchev and the Rules of the Soviet Political Game // Khrushchev and the Communist World / под ред. R. F. Miller, F. Fehér. London: Routledge, 1984, с. 39–81.

Service, R. J. The Road to the Twentieth Party Congress: An Analysis of the Events Surrounding the Central Committee Plenum of July 1953 // Soviet Studies, 1981, Т. 33, № 2, c. 232–245.

The Beria Affair: The Secret Transcripts of the Meetings Signalling the End of Stalinism / под ред. D. M. Stickle. Commack, N.Y: Nova Science Publishers, 1992.

Khrushchev Remembers / под ред. S. Talbott. Boston: Little Brown & Company, 1970, онлайн.