Договор Федеративной Республики Германии и Французкой Республики о немецко-французком совместном сотрудничестве (т.н. Елисейский договор) от 22.1.1963г.

Введение

Тот, кто занимается сегодня историей Елисейского договора, стоит, с одной стороны, перед вопросом, нужно ли понимать его как центр вращения двухсторонних отношений и как начало немецко-французской истории успеха. С другой стороны он быстро наталкивается на парадокс, что в начале истории его действий стоял капитальный фальшстарт и многие современники уже выбросили его на мусорную кучу истории, что этот полумертвый договор наконец, однако, реанимировался, и после 20 лет длительной борьбы смог развиваться. Все же, занимаемся сначала с первоначальной грудой обломков и стоящим в связи с этим вопросом, почему GlossarКонрад Аденауер решился на исключительный немецко-французский двухсторонний союз и к этому еще настаивал на формальном договоре, хотя в преддверии речь шла только об общем (более безопасном) протоколе.

Инициативу Аденауера для немецко-французского примирения можно проследить вплоть до 1920ых годов, когда он в его функции бургомистра Кельна пытался также строить мыслительные мосты через Рейн. После Второй мировой войны он вновь взялся за этот проект и обозначил его одной из его самых важных целей как федерального канцлера реализовать сближение между обоеими "заклятыми врагами".

От предложений Аденауера чувствовал себя воодушевленным не в последнюю очередь французский министр иностранных дел GlossarРобер Шуман. В мае 1950 коренной эльзасец представлял так называемый " Шумана план ". Он намеривался подчинять все немецко-французское угольное и стальное производство Высшему органу власти. Эта новая организация должна была быть открыта также для других стран Европы относительно вступления и быть фундаментом для будущей европейской федерации. План Шумана представлял собой таким образом не только важный этап европейской интеграции, но также и немецко-французского процесса сближения.

GlossarХолодная война способствовала в этой фазе остальному, так что не только Франция и Федеративная республика сблизились, а и "Боннская республика " интегрировалась в западные союзные структуры быстрее чем ожидалось многими в 1945.

Канцлер поддерживал также доверчивые отношения в 1950ые годы с французскими государственными деятелями как GlossarПьер Мендес-Франс и GlossarГи Молле, так что важные основы были уже положены для немецко-французской кооперации, когда GlossarШарль де Голль в 1958 году снова пришел к власти во Франции.

Первоначально Аденауер встретил де Голлья с недоверием и боялся возрождения французско-русского союза, генерал, все же, был известен в послевоенное время необязательно его дружественными позициями к Германии. Кроме того, он считался с его идеей "Европы отечеств" противником супранациональных структур. Поэтому привилегированная немецко-французская кооперация еще не стояла на повестке дня в 1958.

Это, все же, изменялось, когда Франция, иначе чем, между прочим США, во время GlossarВторого Берлинского кризиса в 1958/59гг. и соответственно во время Glossarстроительства Стены в 1961 твердо стояла на стороне Бонна и не сигнализировала никакой готовности к уступлению на советские попытки вымогательства. Аденауер ставил это в заслугу де Голлья. Хотя возникали новые напряжения, когда генерал предлагал его европейские идеи ("от Атлантики до Урала") и хотел делать Европу самостоятельной властью между блоками. Все же, ему удалось, наконец, во время встречи в Рамбулье в конце июня 1960 устранить опасения федерального канцлера. Де Голль высказывался в беседах за политический союз Европы и немецко-французскую ось.

Это предложение наталкивалось у Аденауера уже поэтому на открытые уши, потому что его отношения с шатким президентом США GlossarДжон Ф. Кеннеди после оглашения "стратегии МакНамары" попали в тяжелый кризис. Вашингтон в будущем не хотел больше встречаться с будущей советской агрессией и с массивным использованием ядерного оружия, как это до тех пор было действуещей армейской доктриной, а пытались отразить нападения на западную территорию сначала с помощью использования обычных армейских союзов (также упоминается как стратегия "гибкая реакция"). Немецкий канцлер интерпретировал новую американскую стратегию как сокращение американской гарантии защиты для Европы.

Франция хотела использовать эти напряжения для своих целей и представила Федеративной республике 19 сентября 1962 меморандум на утверждение, в котором предлагалось закрепить форму будущей "органической и регулярной кооперации" в протоколе. Аденауер хотел идти еще дальше, чтобы связать его наследников, и предлагал в начале ноября содержательное расширение взаимных консультаций. О договоре еще к этому моменту не говорилось. Все же, напряженные международные отношения и разногласия между "GlossarАтлантиками" и "GlossarГоллистами" в собственной партии усиливали его волю уладить немецко-французское соглашение. В последнюю минуту обе стороны решились, наконец, к договору, который был подписан 22 января 1963 в Елисейском дворце.

Договору предшествует немецко-французское заявление, в котором обе стороны установили, что примирение между немецким и французским народом представляет собой "историческое событие" и что "отношение обеих стран друг к другу надо формировать новым коренным образом". Особенное место предоставлялось молодежи обеих стран, которой уделялась бы "решающая роль при укреплении немецко-французской дружбы".

Одновременно подчеркивалось, что двухсторонняя кооперация – это необходимый шаг к Объединенной Европе.

Под заглавием "Организация", первая часть договора фиксировала сроки консультации, которые предусматривали регулярные встречи независимо от политической необходимости: главы государств и правительств по меньшей мере дважды в год, министры иностранных дел и министры обороны а также компетентные министры по воспитательным и культурным вопросам по меньшей мере каждые 3 месяца и федеральный министр по семейным вопросам и вопросам молодежи а также его французский коллега даже каждые 2 месяца. Окончательно были предусмотрены межминистерские комиссии на обеих сторонах, которые должны были координировать действия между обеими странами и отдавать об этом отчет.

Эта организационная рамка уточнялась в разделе программы договора (II). Во-первых, в сфере внешней политики (II.A.) должно были проводиться перед каждым важным решением, в частности, при вопросах общего интереса, консультации, которые приследовали цель, "достичь насколько возможно равноправные действия".

По сравнению с внешней политикой цели в области обороны формулировались гораздо более конкретнее (II.B).: "В области стратегии и тактики компетентные места обеих стран стараются приближать их точки зрения к друг другу, чтобы прийти к общим концепциям." Этот пункт не означал ничего другого как разработку общего плана обороны. Для этой цели должны были соорудиться немецко-французские институты оперативного исследования и усилен персональный обмен между вооруженными силами.

В третьей части обе стороны уточняли их кооперацию в области "воспитательных вопросов и вопросов молодежи" (II.C.). Наряду с интенсификацией занятия партнерского языка, договор предусматривал урегулирование в вопросе равноценности дипломов а также рассширение научных отношений. Как уже во вступительном немецко-французском заявлении оба партнера уделяли особенное внимание договору молодежного обмена "чтобы формировать банду по теснее [...]и углублять их понимание друг к другу". Для этой цели было создано учреждение Франко-Немецкого бюро по делам молодежи [с немец. Deutsch-Französisches Jugendwerk (DFJW)], которое окончательно было основано, 5 июля 1963.

Экономическая кооперация напротив не нашла никакого прямого упоминания в Елисейском договоре. Это зависело от того, что в экономических вопросах различные основные позиции обеих стран непримиримо наталкивались друг на друга. В то время как федеральный канцлер не ставил под сомнение существующие учреждения, генерал пытался заменить, супранациональные структуры межгосударственными и соответственно межправительственными.

То, что экономика, наконец, в 1963 году исключалась из системы договоров, можно понимать поэтому как акт нейтралитета в отношении к Glossar (Европейское Сообщество). Кроме того, существовала уже с середины 1950ых годов плотная сеть учреждительных двусторонних и многосторонних контактов, которые также предолели все трудности несмотря на политические кризисы. Таким образом экономика мало интересовалась включением в систему договоров, которая была для нее в первую очередь политическим и символическим актом. Хотя обычно говорится об части II.C. как о культурной части Елисейского договора, надо сказать, что слово "Культура" в тексте договора не встречается. Это может касаться удивительным, так как между 1945 и 1963 государство всегда включалось в культурные отношения. Уже непосредственно в послевоенные годы французская оккупационная власть преследовала политику в области культурного строительства, которая представляла собой один из самых конструктивных и продолжительно действующих аспектов французской политики в отношении Германии в этой фазе. Также в 1950ые годы правительства обеих стран уделяли высокую значимость культурному обмену, как это выражалось, кроме всего прочего, в заключение немецко-французского соглашения о культурном обмене от 23 октября 1954. Причину для "пустого места" в Елисейском договоре нужно искать в спорах о компетенции между французским Министерством иностранных дел и ново созданным министерством культуры, которое хотело держать французское Министерство иностранных дел в стороне от двусторонних совещаний с Федеративной республикой. Так как культура дальше оставалась объектом бесед на межправительственной уровне, французская дипломатия пользовалась таким образом ее исключительным влиянием. В вопросе культурного суверенитета стран федерально-немецкая сторона довольствовалась назначением "культурного уполномоченного", который с того времени всегда назначался премьер-министром одной из федеральной земли и является партнером в переговорах с французской стороны по культурным вопросах.

Текст договора показывает не только, что бумага терпелива. Он указывает в первую очередь на основные двойственности в немецко-французских отношениях. Аденауер преследовал  как цель немецко-французское примирение и его длительное закрепление. Де Голль, правда, разделял это примиряющее и связывающее намерение. Все же, речь шла для него, прежде всего, об эмансипации Европы от США. Это недоразумение выражалось в преамбуле, которую Немецкий Бундестаг делал предпосылкой в системе договоров при ратифицикации 15 июня 1963 и с которой Федеративная республика придавала преимущество отношениям с США.

Соединенным Штатам, которые не хотели отказываться от их трансатлантической ведущей роли, удалось тонким давлением на Бонн отобрать антиамериканскую вершину у Елисейского договора. Они чувствовали себя подтвержденными с воспламеняющимися обсуждениями между "Атлантиками" и "Голлистами" в пределах GlossarХДС / GlossarХСС и сумели предотвратить рождение закрытой немецко-французской системы. К большой неприятности де Голля решение преамбулы консервировало биполярный мировой порядок и делало ему невозможным противодействовать преобладанию США в Европе. Затем с собственным ему пафосом генерал объяснял, что остался "девой". Величественные цели Елисейского договора находились вместе с этим в дали и немецко-французские отношения оставались обусловлены напряжениями до конца эры де Голля.

В целом надо делать относительно системы договоров смешанный баланс. Даже если сформулированная в Елисейском договоре цель "одинакового направления" во внешнеполитическом действии не могла быть достигнута, то, все же, обеим странам удалось поставить заключительную точку на пагубном прошлом и создать основу для указывающего в будущее начала. В дальнейшем, договор, правда, не привел к мощному центру в середине Европы. Все же, он оказался жизнеспособным и двигал как раз с 1970ых годов непрерывную работу над проектом немецко-французского соглашения. Договор обязывал правящих обеих стран к регулярным консультациям. Даже если совместные встречи характеризовались иногда ледяным холодом, так что переводчикам часто тяжело удавалось переносить молчание одного на язык другого; контакт никогда не оборвался и принуждал ответственных политиков, чтобы они представляли результаты консультаций перед заинтересованной общественностью. Это установление действует также для немецко-французской военной кооперации, которой в договоре была передана задача достичь сближение соответствующих точек зрения в области военной стратегии и тактики. Разные направления в политике обороны обеих стран не могли оправдать ожидания двусторонней кооперации. Бонн ставил на атлантическую карту и решился с лета 1963 на поворот к американской ядерной и европейской политике. Ни к какому моменту времени федеральное правительство не признавало стратегическую немецко-французскую кооперацию как приемлемую альтернативу и отказывалось поэтому от предложений де Голля в этом направлении. После выхода Франции из интегрированных структур НАТО в 1966 году и разумного решения Бонна за Вашингтон военная кооперация между обеими государствами находилась окончательно в тупике.

Только в 1980ые годы можно было установить новое начало между Парижем и Бонном. С созданием Немецко-французского Совета Обороны и Безопасности на основании дополнения к протоколу Елисейского договора (22 января 1988) была положена важная веха для улучшения сотрудничества. Большое значение уделяется также GlossarНемецко-Французской Бригаде, которая с 1 октября 1993 подчинялась GlossarЕврокорпусу, и зарубежные вступления которой содействуют контактам между немецкими и французскими солдатами до сегодняшнего дня.

Также баланс в воспитательных вопросах и вопросах молодежи противоречив. Принятие желаемого за действительное и реальность резко расходились не в последнюю очередь потому, что с федерально-немецкой стороны споры подведомственности между федерацией и землями были причиной задержек в областях культуры и воспитания. Занятие иностранным языком оставалось невралгическим пунктом немецко-французского сотрудничества, так же как и проблема эквивалентности обучения в высших заведениях, которая могла частично решиться только в 1980ые годы, после того, как оба государства признались в собственных национальных трудностях относительно политики в области образования.

В то время как разные структуры обеих систем образования оставляли тормозящее впечатление, можно несмотря ни на что регистрировать ощутимый подъем в научных отношениях после подписания Елисейского договора. К истории успеха Елисейского договора надо назвать в любом случае Франко-Немецкое бюро по делам молодежи, которое с начало его основания предоставило более 200.000 программ по обмену, в которым в течение 40 лет его существования приняли участие свыше 6 млн. молодых людей.

В заключение остается вопрос о символическом действии Елисейского договора. В то время как при торжествах в 1960ые и 1970ые годы едва ли можно было чувствовать какой-то энтузиазм, здесь скорее преобладала рутина, то в 1980ые годы система договор получила впервые символическое значение. Поворотный пункт представляла собой речь GlossarФранцуа Миттеррана перед Бундестагом в январе 1983. С тех пор день подписание договора используется для утверждения двусторонней кооперации, но также и для мистификации немецко-французской "пары". С 2003 22 января празднуется как "немецко-французский день", который должен использоваться в качестве повода как раз в учебных учреждениях обеих стран, чтобы обсуждать разные аспекты немецко-французской дружбы. Взгляд назад в историю поясняет на пример с помощью предыстории и постистории договора Елисейского, что историю немецко-французских отношений после 1945 надо понимать ни как белоснежную история успеха, а что она характезируется постоянными взлетами и падениями, противоречивостью и парадоксальностью а также несовершенностью.

Ульрих Пфейль