О группе товарища Бухарина. Постановление Пленума ЦК ВКП(б), 17 ноября 1929 г.

Введение

Историография "правого уклона", сложившаяся на Западе в 70-е гг., а в России в 80-90-х гг., распадается на два основных направления. Если предложения Бухарина были реальной альтернативой позиции Сталина, как считают С. Коэн и О. Хлевнюк, то "великий перелом" 1929 г. оказался результатом аппаратной победы Сталина, субъективистским "срывом" НЭПа. Другие исследователи (Э. Карр, М. Горинов) полагают, что НЭП пал жертвой тяжелого кризиса, и у Бухарина в действительности не было рецепта спасения системы государственного социализма. Предложенная им стратегия, вела таким образом к размыванию коммунистического режима, к его переходу на социал-демократические основы. Со времен А. Авторханова историки изучают разгром "правого уклона" и как классический пример "технологии власти" сталинского аппарата.

Борьба между сталинской фракцией и группировкой т.н. "правого уклона" началась в январе 1928 г., т.е. в годы кризиса НЭПа, с разногласий в Политбюро и первоначально протекала в латентных формах. До 1929 г. ни страна, ни партия ничего не знали о "прегрешениях" своих лидеров – ведущего идеолога Николая Ивановича Бухарина, председателя правительства Алексея Ивановича Рыкова и главы профсоюзов Михаила Павловича Томского. Сталин, изо дня в день наращивавший свой властной потенциал, все еще не был уверен, что сумеет выйти победителем из открытого, публичного столкновения. Больше всего он боялся того, что ЦК может дрогнуть и заколебаться под впечатлением речей Бухарина и Рыкова, которые официально считались самыми компетентными экономистами. Поэтому после ноябрьского пленума сталинская фракция, по словам Бухарина, преследовала "две линии": одну – в резолюциях, другую – в политической практике. Своих заверений о компромисе никто не придерживался, и Сталин начал готовиться к рывку в промышленности. Здесь ему пришли на помощь троцкисты. Они обнародовали запись разговора Бухарина с Каменевым, которая была составлена, как подвердил последний 27 января 1929 г., им самим. С помощью этих записей, содержавших его резкие высказывания о Сталине и других членах Политбюро, Бухарин, в качестве вождя "правого уклона", был уличен в тяжком партийном преступлении – попытке создать фракционный блок против Сталина.

ЦК потребовало от Бухарина объяснений. 30 января 1929 г. он зачитал на заседании ЦКК свое заявление, в котором назвал запись Каменева и содержащиеся в них комментарии троцкистов "гнусной и провокационной прокламацией". Однако он был вынужден признать не только сам факт встречи с Каменевым, но и подлинность некоторых собственных высказываний. Кроме того, Бухарин сознался, что его встреча с Каменевым была ошибкой. Тем не менее, он утверждал, что его слова были вырваны из контекста, а их смысл искажен, и опроверг все обвинения во фракционной деятельности: "У меня нет разногласий с партией, т. е. с ее коллективной мыслью и волей, выраженных в официальных партийных резолюциях".

Бухарин в свою очередь перешел в контрнаступление, обвиняя Сталина в дезорганизации работы органов, подведомственных правым: "Картина яркая: в "Правде" – два политкома, в ВЦСПС – двоецентрие, в Коминтерне – предварительная политическая дискредитация. [...] Документ – вернее, его рассылка и т.д. - уничтожает все и всяческие сомнения и колебания. В то же время трудности, стоящие перед страной, настолько велики, что прямым преступлением является трата времени и сил на внутреннюю верхушечную борьбу. Никто не загонит меня на путь фракционной борьбы, какие бы усилия ни прилагались к этому".

В проекте постановления, подготовленном ЦКК, Бухарин обвинялся в "сползании" на позиции " правых оппортунистов", его поведение осуждалось как "фракционность", а встреча Бухарина и Каменева называлась "фракционными переговорами". Бухарин не соглашался с этим, тем более, что – как говорилось в обращении Бухарина, Рыкова и Томского от 9 февраля 1929 г. – "проект резолюции неоднократно ставит рядом т. Сталина и партию как равновеликие величины, или же прямо заменяет тов. Сталина Центральным Комитетом, а ЦК – тов. Сталиным. На этом "смешении" строится обвинение тов. Бухарина в нападении на ЦК".

В своем заявлении трое правых членов Политбюро не ограничились защитой Бухарина; они критиковали Сталина за то, что он "протаскивает лозунг дани", лозунг эксплуатации крестьян государством, что может привести к новым трудностям в заготовках хлеба. Кроме того, они выступали против отстранения от политического руководства всех тех, кто был несогласен с мнением большинства ЦК, и призывали к примирению.

На Объединенном пленуме ЦК и ЦКК, состоявшемся 16-23 апреля 1929 г., произошла решающая дискуссия между Бухариным и Сталиным. Уже накануне пленума все поправки правых к резолюции о пятилетнем плане были отвергнуты. Бухарин хотел избежать того, чтобы его выступление на пленуме было воспринято как оппозиционное: "Вы новой оппозиции не получите! Вы ее иметь не будете!" Хотя Бухарин понимал, что Сталин уже сумел убедить в своей правоте большинство ЦК, он стремился к примирению на основе прежних официальных решений: "Сколько раз нужно говорить, что мы за индустриализацию, что мы за взятые темпы, что мы за представленный план?" Действительно, в отличие от троцкистов, бухаринцы не создавали собственной организации; они придерживались принципов, которые были закреплены в решениях съездов. В этом заключалась большая сложность для сталинской фракции.

Резолюции пленума увенчали собой полный разгром правых: "Политическая позиция правого уклона в ВКП означает капитуляцию перед трудностями. [...] Пролетарская диктатура на данном этапе означает продолжение и усиление (а не затухание) классовой борьбы. [...] Как "Записки экономиста" т. Бухарина, так и в особенности платформа трех 9 февраля, а также выступления этих товарищей на пленуме ЦК и ЦКК явно направлены к снижению темпов индустриализации". Обвинения правых в том, что партия "сползает к троцкизму" были названы "неслыханным поклепом на партию". Взгляды Бухарина, Рыкова и Томского были официально осуждены как "совпадающие в основном с позицией правого уклона". Пленум принял решение о снятии Бухарина и Томского с их постов и о вынесении им предупреждения, что в случае повторного нарушения постановлений ЦК они будут немедленно выведены из Политбюро. (Томского отправили руководить химической промышленностью, о которой он имел плохое представление.) Характерно однако, что вся троица не была осуждена непосредственно за правый уклон, а сама резолюция осталась секретной. Сталин все еще опасался выносить конфликт на поверхность. Пока информация должна была распространяться строго дозировано.

Разгромив правых, можно было собирать следующую партийную конференцию. XVI партконференция состоялась 23-29 апреля. Она в очередной раз вынесла порицание правым, обвиняя их в противодействии созданию крупных предприятий и переходе на на позиции кулака преувеличивая их "оппортунизм", и приняла план пятилетки.

В последующие месяцы вся идеология НЭПа была подвергнута уничтожающей критике, хотя официально она так и не была отменена. 8 июля "Правде" было запрещено публиковать статьи Бухарина без предварительного согласия вышестоящих органов. В августе 1929 г. началась открытая травля Бухарина и его "школы". Шельмуемые в прессе бухаринцы не могли ответить своим противникам публично. Одновременно шла чистка Коминтерна от "правых". Бухарин был выведен из Президиума ИККИ.

Пленум ЦК ВКП(б), состоявшийся 10-17 ноября 1929 г., сделал еще один шаг на пути ускорения индустриального скачка и коллективизации, темпы которых якобы превзошли "самые оптимистические проектировки". Из этого следовало, что и остальные цифры пятилетки можно пересматривать во все более оптимистическом духе. Пленум провозгласил "банкротство позиции правых уклонистов (группа т. Бухарина), являющейся не чем иным, как выражением давления мелкобуржуазной стихии, паникой перед обострившейся классовой борьбой, капитулянтством перед трудностями социалистического строительства". Щадящие формулировки остались в прошлом. Все опасения по поводу катастрофических результатов индустриального рывка теперь приравнивались к "капитулянтству" и "правому уклону".

В итоге правые оказались перед той же альтернативой, что и троцкисты – продолжать отстаивать свои взгляды или сохранить свое членство в партии. 12 ноября Бухарин, Рыков и Томский подали заявление "о снятии разногласий" между ними и большинством ЦК. Однако они по-прежнему отказывались покаяться в своих ошибках и утверждали, что на съезде из-за засилья сторонников большинства им не дали в полной мере изложить свои взгляды. Их заявление было охарактеризовано пленумом как "фракционный маневр"; Бухарин, Рыков и Томский были по всеуслышание названы лидерами "правых оппортунистов". Заявление "о снятии разногласий" было увязано с "провалом предсказаний" правых, хотя итоги пятилетки еще не были подведены. Между тем правые продолжали упорно предупреждать партию о пагубных последствиях сталинского курса, что превращало заявление "о снятии разногласий" в чистую формальность.

Бухарин был выведен из Политбюро; Рыков, Томский и Угаров предупреждены, что и к ним будут применены "организационные меры", если они не откажутся от борьбы. 26 ноября лидеры правых подписали заявление, в котором признали свои взгляды ошибочными. Рыкова все же оставили на посту председателя Совнаркома.

Тем временем Сталин завершал подготовку к грандиозному социальному перевороту, созданию новой системы бюрократического управления обществом. Накануне нового, 1930 г. он дал сигнал к "уничтожению кулачества как класса" и к "выполнению пятилетнего плана в четыре года".

Александр Шубин